– Это старая шахта для пуска ракет! Межконтинентальных баллистических, о которых, помнишь, я тебе рассказывал? Их уничтожили по программе конверсии и заменили на… что-то. Видите, эту шахту даже запечатали сверху.
Я снова взглянул в чернильно-темные глубины шахты и сглотнул.
– Зачем?
– Понятия не имею. Но что бы они тут ни прятали, держу пари, это что-то – на самом дне.
Мин указала на клеть на противоположной стороне шахты.
– Тогда нам туда.
Обходя шахту, я старался больше не смотреть вниз. У меня не укладывалось в голове, что все это находится в паре километров от моего дома. Наверное, на такое перепрофилирование потребовались годы. Как же им удавалось все это время оставаться незамеченными у нас под носом?
У них должен был быть тайный путь в долину!
Я мысленно поставил галочку, чтобы не забыть подумать об этом позже.
Мин вошла в клеть. Гвоздь и я последовали за ней. Мое настроение было совершенно иным, чем у Гвоздя. Я не был уверен, что хочу видеть дно. И абсолютно не сомневался в том, что не имею желания забираться в хлипкую жестянку и спускаться в ней вниз по стене пещеры.
– Значит, бóльшая часть объекта находится под землей, – сказал Гвоздь, закрыл за нами дверь, и мы сразу начали спускаться. Хорошо еще, что плавно.
– Интересно, почему?
– Вероятно, потому, что им очень, очень важно было, чтобы никто не сунул сюда носа, – предположила Мин.
– Или чтоб никто не высовывал носа отсюда, – буркнул я.
Кабина, грохоча, ползла вниз, и мы увидели еще одни мостки. Они, так же как и верхние, шли вдоль стены вокруг шахты, но на этом уровне в грунте скалы через равные интервалы были вырублены ниши. В каждом таком углублении были сложены коробки всевозможных форм и размеров.
На приборной панели нашей клети замигал огонек. Мин замешкалась, и мы миновали этот уровень, опускаясь все глубже в огромный колодец. Гвоздь привстал на цыпочки и сощурился, всматриваясь в ближайшую нишу.
– Все коробки подписаны, – сказал он. – На одной, можете не верить, написано «швейная машинка». Если я правильно разобрал…
Тут мы увидели третьи мостки. На сей раз Мин не упустила момента – когда приборная панель мигнула, она нажала на кнопку «Стоп». Клеть замедлила ход, затем зависла над бездной. Мин открыла дверцу и вышла наружу – прямо в ближайшую нишу. Здесь ровными рядами были расставлены небольшие пыльные ящики.
– Семена, – удивленно сказала она. – Пшеница, кукуруза, соя, картошка.
Я прошел немного глубже.
– А вот на этих, что побольше, написано «сельскохозяйственное оборудование».
Мин осмотрелась.
– Что это за место?
Гвоздь добрался по мосткам до следующей ниши, где стояли большие ящики.
– Тракторы! Два трактора, завернутых, как рождественские подарки. И немерено солярки.
Мы медленно шли по мосткам вокруг шахты, и меня все сильнее охватывало недоумение. В каждой из ниш было множество припасов. Снаряжение для турпоходов. Жесткие диски. Наборы генераторов. Фильтры для воды. Йод в таблетках. Медная проволока. К тому времени, когда мы вернулись к нашей клети, Мин задумчиво покусывала нижнюю губу. В ее глазах застыла тревога.
– Да это же просто мечта выживальщика, готовящегося к Апокалипсису, – воскликнул Гвоздь. – Все, что нужно для автономного выживания целой деревни. Да что там деревни – города! Все, что только может понадобиться, собрано, упаковано и готово к употреблению. Но зачем властям Соединенных Штатов помещать все это в такое тайное и глубокое укрытие?
– Может, из-за Молота? – предположил я. – На тот случай, если бы он действительно врезался в Землю.
Мин задумалась.
– Что ж, очень может быть. Но тогда зачем понадобилось бросать объект и исчезать? Если вы помните, черт знает сколько всего произошло с тех пор, как объявили, что астероид промахнется. Если честно, ущерб оказался даже больше, чем от Молота. Сложно представить, что подобные места именно сейчас заперты на все замки. Причем, переполненные припасами!
Она была права. Шахта оказалась поистине «золотой».
– Готов поспорить на все, что имею: Итан с Сарой всего этого еще не видели. Иначе обязательно выставили бы охрану.
– Мы должны достичь дна! – напомнил нам Гвоздь, указывая в пропасть.
Дурацкий выбор слов, но справедливый. Теперь останавливаться было нельзя.
Мы опустились еще на дюжину уровней шахты, нигде не останавливаясь и стараясь читать надписи, когда проезжали мимо. «Руководства по эксплуатации», «Дрова», «Спички», «Кастрюли и сковороды». Одна из ниш была заполнена новенькими квадроциклами. В другой помещался парк мотоциклов. Здесь был целый мир припасов, оставленный пылиться под землей.
Чем ниже мы опускались, тем становилось холоднее. Кое-что показалось мне странным.
– Тут все тщательно упаковано, – сказал я. – Но ничего не готово.
– В смысле? – спросила Мин.
– Нет ни спален, ни кухонь. Никаких переговорных или вообще помещений, где люди могли бы собираться вместе. Скоропортящихся продуктов я тоже не заметил. Ни домашнего скота, ни живых растений. Короче, ничего свежего, готового к употреблению. Как здесь можно выжить?
– Ты прав. – Мин окинула шахту свежим взглядом. – Видимо, объект готовился не как жилье, а как склад.
– Дно, – сказал Гвоздь, – мы достигли дна!
Пол шахты представлял собой сплошную бетонную плиту. Клеть опустилась ниже этого уровня – в узкий желоб, который углублялся еще метров на двадцать. В подвале клеть, скрипнув, остановилась, и мы увидели узкий коридор, ведущий к стеклянной двери. За ней была комната, где мигали какие-то красные огни.
Мы немного помедлили, и Мин толкнула дверь.
Она не была заперта. В ней просто не было замка.
Внутри оказалась диспетчерская, которой позавидовало бы и НАСА. Автоматизированные рабочие места, расположенные амфитеатром, были обращены к трем гигантским панелям, целиком занимавшим переднюю стену. Две крайние, кажется, были компьютерными экранами. Центральная же оказалась окном в намного более просторное помещение, находившееся сразу за этим. Там на постаменте стояла необыкновенная машина, от которой дух захватывало. Похоже, это был усовершенствованный компьютер.
Нигде не было ни души.
– Ничего себе! Вы только посмотрите! – Гвоздь вытаращился на заднюю стену первой комнаты. Я повернулся. Вся эта часть командного пункта была заставлена книжными полками, а полки – папками в пластиковых переплетах. На корешке каждой красовался черный звездообразный знак, а чуть ниже – наклейка с двумя словами:
ПРОЕКТ «НЕМЕЗИДА».
