Нет. Нет. Нет.
– Дурак. Я говорила тебе. Я же говорила. – Она упала рядом, принялась искать стрелу. Зафира осмелилась понадеяться, пожелать лучшего хотя бы на мгновение.
Но надежда обернулась страданием. Потому что стрела попала прямо в сердце. Дин. Дин. Дин.
Он попытался улыбнуться, но улыбка напоминала гримасу. Лицо его побледнело, карие глаза потускнели, кожа покрылась потом и пятнами крови. Зафира покачала головой. Было слишком поздно. Как и тогда, когда Баба вышел из Арза и она не сумела его спасти. Как и тогда, когда Умм пронзила его сердце, не дав Зафире шанса помочь.
Она вспомнила те ночи после смерти Бабы, те ночи после смерти родителей Дина, когда они держались друг за друга и оставались рядом, прогоняя все страхи. Годами он оставался рядом, куда бы она ни смотрела и что бы ни делала.
Дин, изо всех сил сдерживая кашель, что-то потянул из кармана. На солнце сверкнула цепочка, продетая через кольцо. Дин сжал подарок в дрожащем кулаке.
– Ты бы никогда не стала носить его, – выдохнул он, – на пальце.
Цепочка стекла с его ладони расплавленным золотом. Зафира подняла её влажными, грязными от песка пальцами. На цепочке покачивалось золотое кольцо, прекрасное и безупречное. Безупречное, в отличие от Зафиры.
– Совсем недавно ты хотел исследовать прошлое Аравии, ты хотел жениться, ты хотел меня. Но ты отвернулся от своих желаний и присоединился к этому путешествию. Ты бросил всё ради… ради этого.
Взгляд Дина медленно скользил по её лицу. Зафире казалось, что голова её вот-вот взорвётся. «Если бы ты знала».
– Зачем, Дин? – взмолилась она. – Зачем ты отправился на этот остров?
– Ради тебя тысячу раз… – Он задохнулся, но Зафира знала эти слова. Слова, которые он говорил раньше бесчисленное количество раз.
Глаза Дина сверкнули.
«Тысяча лиг и тысяча песков. Ради тебя тысячу раз я брошу вызов солнцу».
Он всегда просил невозможного. Всегда просил того, чего она не могла ему дать. Зафира прижалась губами к его щеке, и он выдохнул. На этот раз она не хотела большего. Она тосковала по тому, что уже потеряла.
И разве он не сказал ей об этом, когда они садились на корабль?
– Найди Джаварат, Зафира. Доверься…
Дин потянулся к ней, и она позволила его пальцам коснуться лица. Спустя мгновение он опустил руку и обвил дрожащим мизинцем её мизинец.
– Сегодня – тот самый день, – прошептал он.
Раад вздохнул в последний раз, прежде чем его мизинец соскользнул с её пальца. Прежде чем прекрасное сердце, которое никому не причиняло вреда и слишком горячо любило, остановилось.
– Прощай, – прошептала Зафира. Она ждала, ждала и ждала, когда прольются слёзы. Но они остались внутри, удушая сердце.
Зафира вспомнила жестянку с какао в шкафу Ясмин и банку из-под мёда. Знала ли она, хотя бы смутно, как действуют узы крови?
Она винила себя. Винила себя за то, что вчера поднялась на корабль, зная, что Дин пойдёт на всё, на всё, ради неё.
Гнев, истинный, глупый, дрожал в её пальцах.
О нас будут слагать истории, говорил он.
Жил-был мальчик, у которого было будущее.
А потом у него осталось только прошлое.
* * *
Он выглядел умиротворённым, как будто спал. Но чем дольше Зафира смотрела, тем больше ощущала нечто странное: одиночество.
Одиночество проникло в каждую частичку её тела, прижав своим весом к песку. Зафира была далеко от дома, в месте, где никто не мог её отыскать. В месте, где погиб единственный мужчина, который её любил.
О, Дин. Если Зафира считала Ясмин сестрой сердца – больше, чем просто лучшей подругой, – то Дин для неё был лучшим другом. Дин был для неё всем, после Ясмин.
Почему же судьба настолько несправедлива к лучшим душам?
Теперь Дин был лишь телом. Плоть сохранила прекрасные черты, но они больше не сияли при звуке её голоса, не улыбались её словам.
Зафира наконец всхлипнула.
Что-то хрустнуло.
Она подняла голову. Ей было всё равно, кто затаился на просторах Шарра. Кто бы то ни был, он, должно быть, хотел её смерти, а не смерти Дина. Наверняка у лучника имелась запасная стрела. Зафира усмехнулась. Ведьма солгала. На остров отправили не только её.
Зафира слышала постороннее присутствие. Ещё одно присутствие. Шорох, который раздался за спиной, когда Дин встал на пути стрелы.
Треск, теперь сопровождаемый воем, становился всё более непрерывным. Зафира, вздрогнув, встала на колени.
Из земли вырвались тени, обвив конечности и туловище Дина. Его тюрбан цвета индиго начал сливаться с чёрным сумраком; бронзовые локоны потемнели. Песок покрылся рябью, как вода на ветру. Чёрные огоньки раскрылись, усыпали тело.
Шарр забирал его.
Зафира вскочила на ноги, но замешкалась. Сбитый с толку разум подсказывал, что так Дин обретёт некое подобие захоронения. Пока тени утаскивали тело всё глубже в песок, Зафира заметила в дрожащем свете блеск стрелы.
Стрела.
Зафира подкралась ближе, попыталась вытащить её из груди Дина. Стрела сломалась с глухим звуком, и сердце Зафиры закричало от боли. Однако на самом деле нужна ей была только верхняя половина эбенового древка с тёмно-серебряным заострённым оперением.
Зафира схватила джамбию и сумку Дина, но так и не смогла заставить себя забрать его любимый табар.
Она отступила, пока Шарр поглощал мужчину, который любил её. Вскоре от Дина не осталось и следа. Пустота вновь отяготила душу, утяжелила руки, обожгла глаза. Зафира не чувствовала ничего и одновременно с этим чувствовала слишком многое.
Она надела цепочку на шею, и кольцо упало на грудь. Внутри были выгравированы слова: «Ради тебя тысячу раз». Она прикусила щёку. И пообещала себе отыскать утраченный Джаварат. Но сначала – отомстить за смерть Дина.
Она подставила сломанную стрелу под поцелуй солнца и замерла, когда мир вдруг потускнел.
Тени поднимались, плыли по ветру, сливались с песками. Тихий стон разнёсся по сгущающемуся воздуху, и ужас разлился в крови Зафиры, когда она поняла, что происходит.
Шарр был сыт.
Глава 28
Стрела Насира прошла сквозь череп ифрита. Он понял, что это ифрит, лишь потому, что человеческая форма незамедлительно превратилась во что-то тёмное.
Альтаир повалился наземь, издав тошнотворный хрип.
Звук, заставивший что-то внутри Насира вскинуть голову.
Альтаир умирал.
