– За то и платим, – вздохнул оябун. – Ладно. Давай серьёзно. Ватару, если бы это был мой сын, я бы оставил всё, как есть. И показал бы этому завучу… – дальше Томиясу назвал деталь мужского организма. – Но то мой сын, ему было бы неуместно оставлять меня без своей поддержки в такой ситуации.
– А мой сын что, хуже твоего? – хмыкнул Асада.
– А я не могу распоряжаться твоим сыном, – сварливо парировал начальник. – Давай честно. Ты мне в стратегической перспективе, дороже чем ситуационный бонус в виде спорного пиар-преимущества. Которое, к тому же, одноразовое. И если…
– Замолчи. – Совсем невежливо перебил Асада. – М-да, если бы кто слышал ещё, сейчас бы точно удивился…
– Меня не считайте. Меня тут нет. – Невыразительно проговорила Мивако.
– Мой пацан только сейчас стал показывать, что он мужик. – Пояснил Ватару удивлённому товарищу. – Да, мы можем вывести его из-под удара. И перевести я его могу, так, что после этого Нагано и захотят – не достанут. Но теперь ты мне скажи. Чему это его научит?
– Принимается.
Оябун коротко хлопнул по столу, поднялся и молча вышел.
Они с Асада были знакомы более трети века, ещё с яслей. Озвучивать очевидное смысла не было ни ему, ни другу.
Во-первых, перевод в другое место убьёт в Масахиро Асаде веру в справедливость. Во-вторых, покажет, что смелость и сила в этом мире ничего не стоят.
Было и в-третьих. Томиясу никогда бы этого не сказал при Асаде-старшем, но неродной сын – это очень неплохая возможность играть в беспроигрышную лотерею.
Если пацан и дальше будет успешно чистить рыло Нагано сотоварищи – это будет дополнительным кирпичиком чёрного пиара, выливаемого соответствующим подразделением организации на конкурентов.
Если же сумасшедшая старуха, родня Нагано, права – то любой печальный инцидент с парнем разыграют уже через голоса избирателей.
– «Он был молод и не боялся идти против течения, за всех нас», – проворчал себе под нос оябун, спускаясь пешком по лестнице с двадцать седьмого этажа. – И кстати, какого чёрта она старуха? Сорок пять ей, вполне ещё ничего…
Когда он был один, Гэнки любил разговаривать сам с собой.
* * *
– Вы уверены в своём решении, господин Асада? – Кога дала понять интонацией, что текущий разговор останется только между ними.
Асада бы очень удивился, если бы узнал, что он в ответ излагает ровно те же аргументы, которые в первую очередь пришли в голову его боссу.
– … таким образом, я его победу превращу в его же поражение. Если заставлю бежать. – Закончил он. – На самом деле, я это делаю как раз из заботы о нём.
– Другие подумают: вам плевать на Масахиро потому, что он приёмный, – заметила Мивако из-за спины. – Не родной, можно пожертвовать.
– А вот это уже неважно. – Мягко перебил финансист. – Правильно – делать, как надо. Бежать от собственной победы Асада не будут. Хоть кровные, хоть приёмные. Я верю в парня, он справится, – добавил Ватару после паузы.
– Тогда не будет ли с моей стороны наглостью подстраховать ситуацию и со своей стороны? – пробормотала секретарша сама себе и, метнувшись к столу, отправила какое-то сообщение со своего комма.
– У тебя тоже есть кто-то в том окружении? – догадался Асада. – Как у Курого?!
– Не совсем. У копа агенты возле боссов. А у меня сестрёнка подруги в Тамагава недавно перевелась. – Секретарша явно покраснела и замялась.
– Э-э-э, Мивако! Договаривай! – Вакару знал сотрудницу давно и близко, оттого в некоторых случаях ему даже не нужен был нейроконцентратор.
– Я не могла оставить без пригляда вашего сына после того, что узнала позавчера. – Чётко ответила Мивако. – Ваше рабочее состояние – моя обязанность. – Напомнила она. – Включая эмоции. Я не могу пускать всё на самотёк и смотреть на мир глазами одной лишь безопасности, поскольку тоже не до конца доверяю Курого.
– Логичен вопрос, а как ты тогда присматриваешь за моей дочерью, – развеселился Асада. – Там тоже, что ли, есть кто-то, кто учится рядом? И попутно: а что ты узнала позавчера?
– С вашей дочерью найти общих знакомых было ещё проще. Всё-таки, университет – не старшая школа. – Спокойно ответила Кога. – Она как раз давно под присмотром.
– Что было позавчера? – напомнил финансист, поднимаясь из-за обеденного столика и направляясь в сторону рабочего места.
– У меня будет ребёнок. – Абсолютно без эмоций ответила секретарь.
– ОТ МЕНЯ? – застыл на месте Асада.
– Идиот.
Пока финансист приходил в себя, дверь в его кабинет хлопнула и он остался один.
Когда Ватару Асада спустя несколько секунд выскочил в приёмную, секретарши там не было.
Её вещи тоже лежали на столе нетронутыми.
* * *
– Привет! – красноволосая девчонка, вроде как оказавшая мне услугу, словно меня в этом мире и ждала.
Подскочив со своего места, она звонко поцеловала меня при всех и потащила к ним за стол.
– Знакомимся! – а дальше ко мне с трёх сторон приложились губами и её подруги.
– Масахиро. Ватара. – Выдал я в два приёма, потому что одна из математичек поцеловала меня не в щёку.
А в губы, хоть и достаточно коротко.
Ну ничего себе… Что тут происходит?
Глава 11
– Дорогие леди, – на всякий случай, привстаю со стула и кланяюсь четыре раза по очереди, каждой из них.
Японский этикет – штука замороченная. Помню ещё с Олимпиады там, что тут неправильным поклоном, говорили, даже оскорбить можно (хотя и не в такой ситуации).
Девчонки тем временем синхронно выпаливают свои имена. Как специально.
И ведь не переспросишь, по причине всё того же этикета. А объяснять, что я – на самом деле русский, не вариант.
Хотя стоп; я же и здесь тоже русский…
– Имею просьбу, прямо сейчас, – поднимаю вверх ладони, намекая на необходимость тишины. – Я, как вы заметили, местами гайдзин. Уши у меня не самые лучшие, оттого прошу вашей помощи. – Сложить ладони лодочкой и поглазеть поверх них на неформальную лидера. – Повторите ваши имена, пожалуйста? По очереди? Чтоб я запомнил?
– Иока, Икару!
– Конно, Канако!
– Камихата, Сора!
– Кимишима, Цубаса!
– Асада, Масахиро, – завершаю процедуру под их взрыв смеха.
Красные волосы, не забыть бы, это Цубаса.
– Зовём друг друга по имени, без пафоса? – уточняю формат общения на всякий случай.
Чтоб не разрушить хрупкий лёд формирующегося расположения.
