– Почему бы тогда не взять за ориентир тех, кто, с твоих же слов, что-то из себя представляет?
– Потому что у них – обусловленная правилами культура движений. Если драться всерьёз, а не понарошку, мне среди присутствующих равных нет. Уложу каждого за минуту, максимум две. Но это – если в полный контакт. – Последние слова, поддавшись возрастным гормонам, говорю хоть и тихо-тихо, но глядя собеседнику в глаза.
Потому что чувства, которые испытывает именно этот представитель преподавательского коллектива в мой адрес, откровенно далеки от педагогических.
* * *
Проговорив с ночной гостьей часа два, Нозоми неожиданно для себя оставила секретаршу мужа ночевать в комнате дочери.
Утром, встретившись с той на кухне, она с благодарностью кивнула более молодой собеседнице:
– Доброе утро. Что готовишь? – они ещё ночью перешли на ты.
– Кальмар, рис, бобы. Присоединяйся.
– Наверное, много будет на двоих? – Нозоми с сомнением поглядела на большую стеклянную посудину, предназначенную для жарки.
– Уберём в холодильник, что не съедим, – пожала плечами Мивако. – Нозоми, а когда у вас с мужем был секс последний раз?
Старшая жена замялась.
– Я не просто так спрашиваю, – извиняясь, намекнула на что-то Кога.
Нозоми ответила.
– И ты у какой подруги каждый раз после этого бываешь? И чем она тебя там угощает? – сотрудница мужа смотрела на хозяйку дома серьёзно и пронзительно. – Я не беспричинно интересуюсь. Смотри…
Через десять минут Нозоми Асада ошарашенно смотрела в окно, механически поедая одно блюдо за другим, которые ей сервировала более молодая собеседница.
– … потому я и говорю, что это может быть выгодно всем. Давай честно. Я намного моложе даже тебя, не то что Ватару. Я буду ещё относительно молодой и через тридцать лет. Пятьдесят с небольшим сегодня для женщины – не возраст, ты согласна? А вот Ватару вообще не факт, что доживёт…
Нозоми вздохнула. Они обе уже знали, что их мужа (теперь, наверное, можно говорить и так) ночью настигла его обычная слабость. Которая с ним происходит раз в полгода-год.
– Согласна. – После паузы ответила хозяйка.
– Ну вот. Если мы с тобой находим общий язык, то мой сын в итоге просто наследует свою долю в организации Ватару. Где я нахожусь не на последних ролях.
– Крутой горизонт планирования. Тридцать лет, – заметила Нозоми, думавшая в этот момент над одним деликатным предположением секретарши.
– Нормальный горизонт, – удивилась та. – В пятьдесят смогу выйти на пенсию. И оставшиеся мне после этого лет тридцать пять буду жить в своё удовольствие. Меня такая стратегия вполне устраивает!
– А если у тебя будет дочь, а не сын? – не удержавшись, фыркнула хозяйка дома.
– Надеюсь, что сын. – Вздохнула секретарша. – Есть основания. Ну, а если всё-таки будет дочь, значит, буду думать о коррекции стратегии по мере поступления проблем. Может, сама возглавлю направление после Ватару. В конце концов, главным финансистом в Семье может быть и женщина. Сегодня не десятый век на дворе.
В этот момент в двери раздался шум поворачивающегося ключа.
– Мама, привет! – донёсся из прихожей голос дочери. – Я дома! Ты в курсе, что Маса учудил?!
* * *
Там же. Через сорок пять минут.
– Сидите, кушайте. – Мивако чуть не насильно удерживает порывающуюся встать Нозоми. – Я же за рулём. Да и за контракт в Тамагава мы платим от имени Компании, это минус к налогам… Я сама съезжу разберусь. В крайнем случае, подождут пару дней, пока Ватару протрезвеет.
– Это удобно? – сомневается Нозоми Асада.
– А мы разве не договорились? – удивляется секретарша. – Ну и я же там не буду ничего лишнего говорить. Могу вообще по должности представиться.
Ю Асада, старшая сестра Масахиро, с любопытством переводит взгляд с одной женщины на другую.
* * *
Честно говоря, я ожидал чего-то такого. Как бы ни было, я не моложе этого физкультурника, если говорить об абсолюте. А уж об интригах могу рассказать и ему самому, и авторам этого нехитрого плана.
Когда он попросил меня зайти в методический кабинет после занятия и написать заявление о смене индивидуальной программы (с их балета на собственные упражнения), я сразу же согласился. И тут же направился туда.
Во-первых, я не хотел, чтоб за мной увязывалась Цубаса, которая в это время мылась в душе и переодевалась. Она сейчас изо всех сил тянется, чтоб доказать компетентность вкупе с добросовестностью, а я не считаю, что такие разборы – девичье дело.
Во-вторых, мне хотелось выяснить отношения раз и навсегда. Я, конечно, не гений в нейроконцентраторах; но когда у взрослого мужика бегают глаза, и сам он то и дело смотрит на соседний зал (отделённый от нас хитрым стеклом, через которое с этой стороны ничего не видно)…
В общем, когда я зашёл в методический кабинет, самого препода там предсказуемо не было.
Заняв стратегически выгодное место в двух метрах от входа и подвинув себе под руку швабру с металлической ручкой (совсем как там, ты смотри), принялся ждать развития событий.
Которые не заставили себя долго ждать.
Буквально через две минуты двери кабинета хлопнули и в проходе нарисовалась вчерашняя пятёрка.
Место я специально выбрал так, чтоб они могли идти ко мне только по одному.
* * *
Муроя, поднимаясь через силу с пола в третий раз, выл от злобы и бессилия.
Долбаный блондин, хотя и щеголял несколькими синяками и ссадинами на лице, явно откуда-то знал, что на него нападут. Арисака и Камада, похоже, выбыли всерьёз. Переглянувшись с товарищами, он озвучил витавшую в воздухе общую мысль:
– Давим любой ценой. Или мы его – или он нас.
Проклятый Асада, попирая неписанные правила, не побрезговал использовать железную палку. У парней из второго корпуса, естественно, ничего подобного с собой не было – потому что такого варианта они при планировании просто не учли.
А с другой стороны, какие правила, вздохнул про себя Муроя. Если пятеро на одного.
– Бл#дь, ни чести, ни победы. – Подлил масла в огонь Уэда.
В этот момент за спиной хлопнула дверь.
– Маса! – Раздался голос прямо за спиной оборачивающегося на этот голос Муроя.
Здоровенный регбист, не задумываясь, в сердцах и полуавтоматически приложился кулаком изо всех сил по появившемуся в досягаемости новому лицу.
– Мивако! – заорал со своего места Асада и со шваброй наперевес рванул вперёд, оставляя наконец свою выгодную позицию в проходе.
