– Ваша милость – это герцог, а графа следует величать милорд, – важно сказал Тедди и заработал оплеуху. – Так вот. В деревне живет мачеха с моими сводными братом и сестрой. Отец в основном обитает в лондонском доме, так как занят делами в палате лордов. И там у нас армия слуг. Глупая расточительность и закостенелые старые устои. И все, пожалуй.
– Довольно скупо, – помолчав, сказала Блэкки. – Ты их не любишь.
– Это они меня не любят, – у него дернулся уголок рта.
Блэкки нагнула голову Тедди и поцеловала сначала в этот уголок, потом долго и требовательно в губы.
– Мы несчастные оба: наследник графского титула и женщина самого низкого пошиба, – прошептала она. – Если мы можем подарить друг другу хоть немного тепла…
Она не спросила, что не так в семье Тедди, и он остался очень благодарен за это. Ведь главное уже озвучили – они все ненавидели друг друга.
– Что у вас интересного в академии? – спросила Блэкки, когда они отдыхали после любви, лежа рядом и передавая друг другу одну сигарету на двоих. – Ты по-прежнему гроза учителей и головная боль директрисы?
– Да, пытаюсь досадить отцу. Если только они не боятся ему на меня жаловаться.
– А развлечения у вас есть или учеба одна?
– Ну, видишь, я сам ищу развлечений, – Тедди ущипнул ее за бок. – А так у нас танцевальные вечера два раза в год: осенью и перед окончанием учебного года.
– Ух ты. С девушкой пойдешь?
– Да надо бы, – поморщился Тедди. – Только позвать некого. Влюбленных дурочек лучше не стоит. К чему давать надежду?
– А тебе совсем-совсем никто не нравится? – лукаво спросила Блэкки.
«Женщины… – подумал Тедди. – Вот и пойми, откровенности ждет или заверений, что кроме нее мне никто не нужен».
– Я бы пригласил сестру друга, – он решился сказать правду. – Но не знаю, пойдет ли.
– С тобой любая пойдет.
– Только не она. Упрямая. И, кажется, презирает меня немного.
– Я бы хотела потанцевать, – мечтательно проговорила Блэкки.
– Давай.
Он вскочил, натянул штаны и с поклоном подал ей руку.
– Вальс, миледи Вирджиния.
– С удовольствием, милорд, – Блэкки чопорно кивнула и замоталась в простыню, изобразив подобие бального наряда. – Камеристка потеряла все пуговицы и крючки от моего платья. Прошу прощения, если оно вдруг упадет на пол.
– Ах, что вы, миледи, воспитанный джентльмен никогда не придаст значения такой мелочи.
Под мелодию, которую слегка фальшиво напевал Тедди, они закружились по комнате, смеясь, наступая на ноги и прижимаясь друг к другу так, чтобы простыня осталась на месте.
– Пригласи эту девушку, – задыхаясь от темпа, сказала Блэкки.
– Я подумаю, Вирджиния. А пока что требую еще один поцелуй.
***
В первые свободные выходные Шарлотта очень странно чувствовала себя дома. После суеты общежития особняк казался непривычно тихим и сонным. Девушки обсудили это и сошлись во мнении, что они вернулись сюда другими, хотя прошел всего месяц. Анна поразила родителей разговорчивостью.
– Да она месяц молчала, вот и болтает, – с серьезным видом объяснил Джонатан.
Шарлотта старалась не попадаться им и оставить парочку наедине. Иногда она замечала в окно, как Джонатан и Анна бродят по заднему двору с небольшим садиком, отмеченным осенними красками, или сидят рядом на качелях. Шарлотта удивлялась, куда пропали дети, с которыми она росла. Она видела заботливого мужчину и тихую маленькую женщину и легко могла представить подругу хозяйкой уютного дома, а брата – отцом замечательного семейства. Это было радостно и грустно. Взрослая жизнь немного пугала.
Анна и Джонатан крайне мало разговаривали во время уединенных прогулок. Молчание Анны не тяготило его нисколько. Это была одна из причин, почему Джонатан выбрал ее – Анна не болтала чепухи. И пока он искренне наслаждался ее обществом, бедная девушка считала себя скучной и неинтересной, судорожно придумывая, что бы такого занимательного сказать. Анна полагала, что ничем не заслужила внимания столь блестящего молодого человека, но мысленно поклялась отплатить ему за это счастье верностью и заботой, на какие только была способна.
Неудивительно, что Анне возвращаться в общежитие не хотелось, а Шарлотта была не против. Джонатан одинаково хорошо чувствовал себя и дома, и в академии, к тому же шел третий год его обучения, и он попросту привык к такой жизни.
В понедельник после занятий Шарлотта решила посидеть в парке с книгой – возможно, в последний раз в этом году. Она прошла мимо изогнутого дерева. Теодора там не оказалось, но он мог заявиться в любой момент, поэтому девушка пошла дальше, все больше углубляясь в сад.
Она оказалась на весьма запущенной аллее, которая упиралась в высокую решетчатую ограду с красными кирпичными столбами. Прутья ограды завершались острыми концами, а над ними, как цирковой акробат, завис незнакомый парень. Он, видимо, как раз собирался спрыгнуть на территорию академии, когда заметил Шарлотту. Его лицо расплылось в гаденькой ухмылке. Незнакомец свистнул. С той стороны ограды показались еще две физиономии. Все трое явно не были студентами.
Шарлотта сделала шаг назад, крепко прижав книгу к груди, развернулась и побежала. Она услышала звук прыжка, второй, третий, затем настигающий ее топот. Книга выпала из рук. Девушку схватили и грубо развернули.
– Что у тебя есть? Выкладывай, – прошипел ей в лицо один из парней – для испуганной Шарлотты они все теперь выглядели неотличимо друг от друга.
– У меня ничего нет, – на удивление спокойно ответила она, хотя чувствовала, как кровь отливает от губ и пальцев рук.
– Не может быть, – проворковал грабитель. – У таких девочек всегда много красивых цацек.
– Много чего?
– Украшений, дура! – не выдержал второй.
– У меня ничего нет, мистер, – повторила Шарлотта. – Устав академии запрещает студентам украшать себя.
Нападавший крепко прижал Шарлотту к себе, другой рукой взял ее за подбородок и повернул голову влево и вправо, осматривая мочки ушей. Схватил руки, упирающиеся ему в грудь – ни серег, ни колец, ни браслетов.
– Нательный крест наверняка есть, – сказал он и попробовал расстегнуть форменную блузку.
– Лишь серебряный, мистер. Отпустите, я закричу.
– Сэм, хорош тянуть, – нервничал один из его товарищей. – Вдруг нас кто увидит.
– Брось, тут сроду никого нет, – отмахнулся Сэм, и Шарлотту повергло в окончательный ужас его изменившееся выражение лица. – Кроме золота у студенток немало ценностей.
Он поцеловал Шарлотту в шею, и она закричала.
– Так, в этом я точно не участвую. Такое может плохо кончиться, – сказал один из дружков Сэма и полез обратно через забор.
