Шарлотта благодарно улыбнулась.
***
Как в сердцах предрекла Шарлотта, Тедди провел сочельник в одиночестве. Мачеха закатила шикарный праздник в Ходкотт-Хаус, отец остался в Лондоне и заперся в кабинете. Хантингдон-Холл стоял пустой и мрачный как никогда.
Будь все как раньше, они дали бы небольшой обед днем, а вечер провели втроем после того, как первая леди Хантингдон вручила бы небольшие подарки всем слугам, затем отправив их праздновать в малой столовой. Потом мама спела бы «O Holy Night» и «O come, O come, Emmanuel»
14. Она замечательно пела, совсем как Шарлотта, и не имела ничего против католических песен, если они были красивы. Теперь сам Тедди продолжал традицию матери и покупал слугам подарки. Любой приличный хозяин считает это своим долгом – только не нынешняя повелительница Хантингдон-Холла. А уж отцу и подавно все равно.
Когда осчастливленные обитатели особняка удалились, чтобы встретить Рождество теплее и веселее, чем их молодой господин, Тедди тайком прокрался в кладовую и выбрал бутылку превосходного шотландского виски. Старый дворецкий нипочем не разрешил бы ему. Пропажу он заметит, но будет поздно.
Тедди смотрел на огонь в камине сквозь коричневую жидкость в бокале и размышлял о том, что стоило принять приглашение Джона и встретить Рождество у Аддерли. Хотя, глупо получилось с Шарлоттой… Да и он был бы лишним на семейном празднике.
Часы в холле пробили полночь, и бутылка была наполовину пуста. Тедди поднялся и нетвердым шагом добрался до кабинета.
– Отец, – он негромко постучал в дверь костяшками пальцев. – Счастливого Рождества, милорд.
За дверью стояла гробовая тишина. Тедди замахнулся и представил, как звон бьющейся бутылки заполняет мрачный склеп, который он вынужден называть домом. Но его рука медленно опустилась.
– Только зря отличный виски переводить, – пробормотал он, сделал еще один обжигающий глоток и, спотыкаясь, удалился в комнату, твердо решив скорее стать самостоятельным и покинуть этот дом.
И к черту графский титул и наследство.
***
Аддерли встретили Рождество в загородном доме в Шеппертоне
15. В такой светлый праздник за стол с ними садились и Мейгрид, и Гленна – не то горничная, не то камеристка миссис Аддерли и барышень, – и даже молчаливая повариха Агнесс. Мистер Аддерли потчевал всех воспоминаниями об излюбленной викторианской эпохе и даже удостоил сына разговором о политике, поинтересовавшись его мнением насчет последствий завершившейся летом русско-японской войны. Мнения на сей счет у Джона не было, но он с умным видом изрек тезисы, услышанные, кажется, на уроке политологии, прибавив, что Англии – державе, которая занимает пятую часть земного шара, – точно никакие последствия не угрожают. Мистер Аддерли остался вполне доволен ответом, тем более что он был сдобрен патриотическим комплиментом.
Как обычно, Шарлотту попросили сесть за пианино. Она играла и пела с удовольствием – родные стены и праздник в семейном кругу оттеснили ее переживания куда-то глубоко. Но к полудню следующего дня опять стало тоскливо. Вечером пошел снег, и Рождество все-таки стало белым. Анна и Джон бродили по саду, а Шарлотта сидела за инструментом и перебирала клавиши, в очередной раз пытаясь переложить чувства в мелодию.
Спустя два дня на подъездной дорожке послышался шум двигателя. Джонатан выбежал наружу без верхней одежды и вернулся счастливый.
– Смотрите, кого попутным ветром занесло!
За спиной Джона стоял Теодор Гастингс. На его шее был связанный Шарлоттой шарф.
– Анна, позови родителей, пожалуйста, – попросил Джон.
– Мое почтение, прелестные леди, – галантно поклонился Гастингс.
– Здравствуй, – мягко сказала Шарлотта, но не поднялась с дивана.
В гостиную спешили родители. Мистер Аддерли долго тряс руку гостя, благоговейно глядя на отпрыска столь славной фамилии. Миссис Аддерли же просто и по-матерински обняла его. Шарлотта заметила, как Тедди напрягся, а лицо его окаменело.
– Извини, дорогой, – опомнилась почтенная дама. – Мы люди простые, а я лишь хотела, чтобы ты почувствовал себя как дома. Ты ведь лучший друг нашего Джона.
– Спасибо, миссис Аддерли, – отозвался Тедди. – И извиняться вам совершенно не за что.
– О Хэтти, как вы фамильярны с нашим гостем! – занервничал мистер Аддерли. – Так, чего доброго, граф Хантингдон сочтет, что мы неважно воспитаны и не умеем себя вести в приличном обществе.
Джонатан беззастенчиво расхохотался, повергнув отца в еще более глубокую пучину стыда за семейство.
– Граф Хантингдон у нас – образец изящных манер и мастер светской беседы, – отрекомендовал друга Джон, кладя руку ему на плечо. – Идемте обедать.
– Обращайтесь ко мне по имени, прошу вас, – выдавил Тедди. – Графом Хантингдоном пока что называют моего отца.
– Да пребудет он в долгом здравии! – провозгласил мистер Аддерли.
За обедом мистер Аддерли усадил Тедди рядом и засыпал вопросами: о том, как поживают отец и его супруга, где они сейчас находятся, какой у них штат прислуги в городском доме и в поместье и прочее.
– Ваш отец, насколько мне известно, заседает в палате лордов? Ваше пэрство, я полагаю, наследуется?
– Да, сэр.
– А вы бывали при дворе?
– Да, сэр.
– А есть ли у вашей семьи свое дело? – наседал любопытный джентльмен.
– Отец! – не выдержал Джон. – Тед из-за ваших расспросов никак не доест первое блюдо. Суп стынет.
– Все в порядке, – улыбнулся Тедди, прикладывая салфетку к губам. – В основном это инвестиции, сэр, и доход от земельных владений. Кроме того, нашей семье принадлежат два торговых судна: «Возмездие» и… «Катриона».
– О, это рискованное вложение, я полагаю! – восхитился мистер Аддерли.
– Так и есть. «Катриона» – наш первый корабль. Он назван именем покойной графини. Моя мать, правда, была тогда еще жива. Из двух приобретенных после одно судно затонуло. Отец тогда понес колоссальные расходы.
– И куда же ходят ваши суда?
– В индийские колонии, сэр.
– Ах, сколько же чудесных товаров в Индии можно найти для нашей бакалеи! – вздохнул мистер Аддерли.
– Но в паровых котлах нет той романтики, что была в надутых ветром парусах, – заметила Шарлотта.
– Увы, мисс Аддерли, когда речь идет о доходах и расходах, сухой расчет заступает на место романтики, – ответил Тедди.
