Ветром, на парусах ли, но мистера Аддерли снова понесло странствовать по волнам политики, но и здесь Теодор оказался приятным и толковым собеседником. Джон, слушая их обоих, развел руками и подмигнул девушкам.
– Империя сейчас могущественна как никогда, вы не находите? – спросил мистер Аддерли.
– Ох, па, в твоем вопросе сразу содержится ответ, – Джонатан закатил глаза.
– К сожалению, я вынужден не согласиться, – улыбнулся Тедди. – По уровню технического прогресса нас стремительно обгоняют Франция и Германия, а в строительстве самолетов и автомобилей никто пока не превзойдет американцев. Они даже киноленты снимают лучше.
– Ну, мы жили без синематографа и прожили бы еще, – отмахнулся мистер Аддерли.
– Но вы не станете отрицать, сэр, что содержать империю довольно недешево?
Спор продолжался бы бесконечно, не отвлекись мистер Аддерли на любимый десерт – яблочный пирог с корицей.
– Ты останешься на ночь? – спросил Джонатан друга, когда все покидали столовую.
– Это неудобно. Но до ужина задержусь, если можно. Очень уж у вас вкусно готовят.
– Не глупи. Куда ты в темноте за рулем?
– Я подумаю.
Ближе к вечеру молодежь осталась в малой гостиной, где стояло пианино Шарлотты. Но за ним теперь сидела Анна, тихонько наигрывая мелодию и вполголоса беседуя с Джоном, опершимся на инструмент. Теодор и Шарлотта сидели рядом на диване.
– Прости мне мою вспышку гнева, – миролюбиво попросила Шарлотта. – Джонатан мне все объяснил, и я только и думала о том, как бы извиниться.
– Ни за что не прощу, – хмыкнул Тедди.
– Признайся, ты перегнул палку, и извиняться следует тебе, – настаивала девушка. – Если бы не слова Джона, я бы все еще тебя ненавидела.
– Ну, хоть какое-то сильное чувство я у тебя вызываю, – засмеялся Тедди и вытащил из-под диванной подушки все ту же коробочку. – Примешь все-таки? Мир?
– Мир, – согласилась Шарлотта и повернулась к нему спиной. – Надень, пожалуйста.
Холодный металл гребня едва царапнул кожу головы, а пальцы Тедди еле ощутимо коснулись волос Шарлотты, и ее бросило в жар.
– Очень красиво, – сказал Тедди. – Зеленый идеально подходит к рыжим волосам. К золотисто-каштановым, прости. Или как тебе больше нравится: карамельным, цвета имбирного печенья? Хочешь, буду звать тебя Карамелькой?
– Ну вот опять, – вздохнула Шарлотта. – Но я назло тебе не рассержусь. Спасибо за подарок и прошу тебя… Не уезжай, пожалуйста. Темнеет теперь быстро. У нас есть комната для гостей.
– Это неприлично, – заявил Тедди невинным тоном.
– Второй раз за день говорю: ты у нас – само приличие, – подал голос Джонатан.
– Подслушивать нехорошо, – ответил Тедди.
– Секретничать, когда в комнате находятся и другие люди, – еще хуже, – парировал Джон с улыбкой. – Оставайся. А с утра поедем кататься по окрестностям. Пустишь за руль?
– Ты, как всегда, положил глаз на «ланчестер», – констатировал Тедди и снова повернулся к Шарлотте, не обращая больше внимания на друга. – Я не успел сказать, но ты замечательно пела на рождественском концерте.
– Ты был? Я тебя не видела, – удивилась Шарлотта.
– А я говорил Джону, что, если я не сижу на подоконнике, к моей персоне нет должного внимания. Как ты могла подумать, что я не приду тебя послушать?
– Меня, а также Изабеллу.
– Тебя, – повторил Тедди.
Их руки лежали рядом на диване, едва соприкасаясь мизинцами.
6
После каникул в пришедшем новом, 1906-ом, году наступила самая спокойная студенческая жизнь, какую только можно вообразить. Анна, конечно, опять тосковала по дому, а Шарлотта с большим энтузиазмом взялась за учебу. Ей все казалось, что недавно обнаруженные чувства к Тедди повлияют на успеваемость.
На первом занятии хора вокруг Изабеллы Стоунвилл собрался кружок восхищенных девиц.
– Ах, сочельник в Вест-Илсли удался на славу! – щебетала Изабелла. – Леди Хантингдон знает толк в шике и веселье. И умеет подбирать гостей так, что раут только выигрывает. Никаких выскочек и нуворишей – только голубая кровь.
На этих словах девушка бросила быстрый взгляд на Шарлотту, листавшую ноты в углу. Шарлотта не подала виду, что ее задевает снобизм Изабеллы. В конце концов, половина девушек, раскрывших сейчас рты от восхищения, сами были не из благородных и фамилией не открыли бы двери Ходкотт-Хаус.
– Шампанское мы все нашли удивительно вкусным, – продолжала Изабелла. – И Теодор трижды приглашал меня танцевать. Он бы танцевал со мной весь вечер, но это моветон. Он ведь выполнял обязанности хозяина дома и должен был уделить внимание всем дамам по возможности. Граф, конечно же, остался в Лондоне. Ну и угрюмый! Что такое, мисс Аддерли? Вы усмехнулись?
Шарлотта подняла глаза от потрепанных страниц. В ней боролись безразличие к пустой болтовне и желание поставить Изабеллу на место. Едва успев понять, что в ней проснулось упрямство, которое нападает каждый раз при пикировках с Тедди, Шарлотта произнесла:
– Может, ты и была в Вест-Илсли. Скорее всего, так оно и есть. Вот только Теодор провел сочельник в Лондоне.
Уголок рта Изабеллы нервно дернулся, но она взяла себя в руки.
– Почему ты так уверена?
– Он сам говорил, когда приезжал навестить Джона на каникулах. У меня нет оснований не верить ему.
– Теодор тебя обманул, – хмыкнула Изабелла. – Ему весело, пусть развлекается. В конце концов, он пока что не связан со мной никакими обязательствами.
Остальные девушки с интересом наблюдали, чем кончится спор. Занимательное зрелище, будет о чем рассказать в классных комнатах. В это время вошли парни из хора и с ними преподаватель. Разговор прервался. Но когда все выходили наружу в конце занятия, Шарлотта услышала, как Изабелла сказала подруге Мэри Линделл:
– Пусть развлекается. Графы не женятся на дочках бакалейщиков.
Шарлотта сжала кулаки от злости на полные высокомерного презрения слова, но поняла, что мисс Стоунвилл права. Она еще не успела задуматься о том, что граф Хантингдон не допустит мезальянса. Хотя размышлять о таком было рано, со временем ничего не изменится. Она так и останется дочкой бакалейщика.
***
В конце первого семестра остался несданным экзамен по истории. Мистер Симмонс брал отпуск, чтобы навестить в Йоркшире больную матушку, о состоянии которой он получил дурные вести. Теперь он вернулся в крайне мрачном расположении духа и решил провести пропущенный экзамен.
Шарлотта отлично подготовилась и без труда написала ответы одной из первых. Она положила исписанные листы на стол учителя и шла между рядами парт назад, когда притаившийся в углу мистер Симмонс громко спросил, обрывая мерный скрип перьевых ручек по бумаге:
