Его любовь была пропастью. Шарлотта чувствовала, что занесла над ней ногу, оставалось лишь чуть податься вперед всем телом и сделать шаг. Их разделяла едва ли пара дюймов, и она не выдержала первой, прильнув к губам Тедди, как к живому источнику, и запустив пальцы в его темные волосы.
Пожалуй, это того стоило: ссора, тяжелые сны, дождь и вывихнутая лодыжка. Поцелуй с лихвой восполнял всё. Он был одновременно и клеймом, отметившим девушку как собственность Теодора, и сломанной печатью, выпустившей наружу таившуюся в Шарлотте темноту. Ее затягивало в стремительный водоворот ощущений, в котором скрывалось нечто пугающее и неизведанное. Но ничего поделать с этим Шарлотта не могла.
Тедди, немного приподнявшись, погладил ее округлые плечи обеими руками, снова крепко прижал к себе, обхватив одной рукой, в то время как другая изучала затянутые в тугой корсет грудь, живот и талию. Шарлотта жаждала тоньше ощутить прикосновения, и корсет теперь казался черепашьим панцирем.
Сама она тоже, наконец, решилась погладить его обнаженный торс, но тут Тедди вздрогнул, мгновенно оторвавшись от ее губ. Он выпустил Шарлотту из жадных объятий, почти отпрыгнул подальше и уселся, поставив локоть на колено и прикрыв глаза ладонью.
– Пора остановиться, пока не поздно. Пока я на это способен, – не своим голосом сказал он. – Можно еще под дождик выйти – остыть. Вот за свою безответственность я точно прошу прощения.
Шарлотта пришла в себя и ужаснулась. Она ведь даже не пыталась остановить Тедди. Внезапно стало неловко без платья, и девушка сунула ладони под мышки, прикрывая едва выглядывающую из корсажа грудь.
– Пока ты не начала изводиться: я ничего плохого о тебе не подумал, – хмыкнул молодой человек. – Еще раз повторяю. Сегодня ответственность лежит целиком и полностью на мне. Ты – невинная молодая девушка, а вот я точно знал, что и зачем делаю.
Он сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и снова подобрался поближе к Шарлотте. Притянув девушку к себе, он поцеловал ее в висок. Шарлотта извернулась в его руках и села, опершись спиной на грудь Тедди и вытянув ноги поближе к раскалившейся печи. Тедди почти незаметно, но очень успокаивающе покачивался из стороны в сторону. Совсем стемнело, только через открытую дверцу печи на них падал небольшой прямоугольник красноватого света.
– Ты уверен, что наша одежда так высохнет? – Шарлотта кивнула в сторону влажного холмика, образовавшегося из ее платья и его рубашки.
– Я как раз уверен в обратном, – засмеялся Тедди. – Но у нас нет ни веревки, ни спинки стула, где можно было бы все это развесить.
Они немного помолчали, окончательно расслабляясь.
– Я тебя не обижу, Шарлотта, – ласково сказал Теодор. – Но на всякий случай надо попросить твоего брата присматривать за нами.
– Ты рискуешь не дожить до конца каникул, если это ему скажешь.
– Попытаемся миром все решить, – улыбнулся молодой человек. – Если ты согрелась, я пойду за помощью. Слышишь? Дождь почти утих.
– Не оставляй меня здесь одну, – попросила девушка, взяв его руку в свои и осторожно целуя каждый палец.
Нежная и вместе с тем такая интимная ласка заставила Тедди закрыть глаза, и он снова чуть не потерял контроль. Едва ли Шарлотта понимала, что она делает.
– Хорошо, пойдем потихоньку, – громко сказал он, словно отпугивая мучившее его желание. – Я буду тебе помогать и, если понадобится, понесу. Только платье не забудь.
С отвращением натянув абсолютно не просохшую одежду, они медленно побрели в Алые Маки и кое-как добрались до них в кромешной темноте – мокрые, грязные и уставшие. Джонатан вернулся немногим раньше. Мейгрид как раз отпаивала его чаем, Анна преданно сидела рядом, а мистер и миссис Аддерли решили попросить деревенских прочесать лес.
– Я поеду в Инвернесс за доктором, – сказал Тедди, когда утихли первые бурные проявления семейной радости.
– Что ты, дорогой! Съездишь утром, – взмолилась миссис Аддерли. – Тебе бы переодеться и ложиться в постель. Одежда Джона тебе прекрасно подойдет. Джон, позаботься о Теодоре. А ты, милая, пойдешь со мной, Анной и Мейгрид. Мы поможем выкупаться и перевяжем твою бедную ножку.
– Не много ли сиделок на одного больного, матушка? – устало улыбнулась измученная Шарлотта, позволяя себя увести.
Джонатан до этого переводил подозрительный и встревоженный взгляд с сестры на друга и обратно. Когда мистер Аддерли тоже удалился в спальню, Джон первым делом спросил:
– Что с вами двумя не так, и где вы пропадали?
Тедди устало потер лицо руками.
– Мы пережидали дождь и грелись в домике лесничего. Шарлотта замерзла и не могла идти. Я уже это рассказывал.
– Грелись? – уточнил Джон, скрестив руки на груди.
– Да. Развели огонь. Если хочешь, потом покажу тебе это место. И не смотри так – всё в порядке. Мы даже помирились.
– Не слишком бурно, надеюсь?
– Да что же такое! – рассмеялся Тедди. – Все хорошо. Я почти прилично себя вел.
– Вот это «почти» мне и не нравится. Все понятно, – заключил Джонатан.
– Пожалуйста, Джон, присматривай за нами тщательно, – серьезно попросил Тедди.
– О, не сомневайся! Я с вас глаз не спущу, – пообещал Джонатан, не слишком шутливо двинув друга кулаком в бок.
***
Чудом никто из ночных бродяг не простудился. Привезенный утром доктор осмотрел лодыжку Шарлотты и оставил мазь, велев туго бинтовать и не напрягать ногу.
Шарлотта притихла и погрузилась в себя. Анна никак не могла выведать у подруги, о чем она думает и не произошло ли вчера чего-нибудь необычного. Она только и поняла, что между Шарлоттой и Тедди воцарился мир. Он пришел после обеда, принес книгу и долго читал придремавшей Шарлотте, расположившейся в саду в ротанговом кресле.
Шарлотта не вникала в содержание книги, ловя только звук голоса Тедди. Она снова и снова переживала вчерашний вечер и, как в одну из первых встреч, ощутила исходящую от Тедди опасность. Теперь Шарлотта знала точно, в чем она заключается.
Вечером, когда Анна и Шарлотта легли в постель, вторая спросила:
– Скажи, тебе больно от твоей любви к Джону?
Анна опешила.
– Почему мне должно быть больно? Мои чувства взаимны.
– Разве только от неразделенных чувств бывает больно? – задумчиво произнесла Шарлотта. – Я постоянно думаю о Тео, и все внутри меня разрывается от любви. В груди саднит. Я – больше не я. Разве об этом я мечтала, вспомни, Анна?
– Ты же знаешь, когда ты говоришь такие вещи, я тебя не понимаю. Может, я сама не такая глубокая, как ты, но я люблю твоего брата настолько, насколько мне это дано, – со слезами в голосе сказала Анна.
Шарлотта погладила подругу по волосам.
– Я вовсе не хотела тебя обидеть или расстроить. Это со мной что-то не так, раз меня не радует, как все идет. Хотя все прекрасно. Только, знаешь, вчера между нами едва не случилась близость. И прекратил все Тео. Я бы не остановилась, и мне страшно от этого. Я – больше не я.
