– Последствий? Последствий, вы хотите сказать?
В дверь заглянула медсестра.
– Умоляю, мэм, здесь больница. Соблюдайте тишину, – попросила она и исчезла.
– Моя семья полностью возьмет на себя затраты на лечение и всю дальнейшую реабилитацию, – монотонно произнес Тедди.
Его удивила щедрость Маргарет, которая, едва узнав о несчастном случае, изъявила желание оплатить все из собственных денег. Видимо, мачеха хотела сделать Тедди пожизненным должником.
– Реабилитацию… – в отчаянии простонала миссис Стоунвилл и практически рухнула на кожаный диван.
– Открытая травма черепа – это серьезно. Поэтому, если вы намекаете на некую денежную компенсацию, я уточню у родителей, что мы можем для вас сделать.
– Намекаю? – взвилась женщина. – Я должна намекать на очевидное?
Тедди с недоумением воззрился на собеседницу. Где только покойный барон Стоунвилл нашел эту рыночную торговку, которая решила нажиться на дочери, пока та висит на волоске между жизнью и смертью?
***
Неделю Изабелла провела без сознания, а Тедди – без сна в комнате отдыха. Иногда за ним приходила Маргарет и насильно уводила домой. Сочувствие ее выглядело искренним. Неужели и в этой кукле нашлось что-то человеческое?
Когда девушка пришла в себя, подтвердились опасения докторов. Попади она сразу с трибуны на операционный стол, все могло сложиться иначе. Теперь же бедняжка Изабелла не чувствовала левую половину лица и шеи и плохо двигала левой рукой. Правда, травма позвоночника оказалась легче, чем предполагали. По крайней мере, Изабелла могла ходить, хоть и уставала быстро, жалуясь на боли в спине.
Европейский доктор обещал, что с ходьбой скоро проблем не будет вовсе и подвижность мышц лица со временем почти полностью восстановится, но незначительная асимметрия останется на всю жизнь, и периодические боли в травмированных местах будут напоминать о случившемся всегда.
Впервые увидев дочь, бледную, с синеватыми губами и почти неподвижным лицом, миссис Стоунвилл расплакалась и выбежала вон. Зато Тедди провел с Изабеллой столько времени, сколько позволили. Бедная девушка тщетно пыталась прикрыть лицо и изуродованную голову с белым ободком бинтов.
Тедди ничего не говорил, только осторожно держал ее за руку, стараясь ничем не выдать мучительной жалости. И если бы не раздирающая голову боль, Изабелла была бы совершенно счастлива.
Смирившись, наконец, с положением вещей, миссис Стоунвилл заставила себя вернуться в госпиталь и скрашивать тоскливые часы вынужденного безделья Изабеллы. Девушке не разрешалось ни вставать, ни читать, ни вышивать – ничего из привычных занятий юных леди. Слушать чтение вслух она тоже долго не могла, – начинала сильнее болеть голова или рассеивалось внимание, обрывая нить повествования. Сталкиваясь с Тедди, который по-прежнему практически жил в больнице, миссис Стоунвилл плотно сжимала губы и приветствовала его скупым кивком.
Через пару недель она нарушила молчание и увела Тедди во двор для прогулок пациентов.
– Вам нужно перестать сюда ходить, мистер Гастингс.
– Это желание Изабеллы? – невозмутимо спросил Тедди.
– Спрашивает еще, – усмехнулась миссис Стоунвилл. – Я тут случайно выяснила, что дочь в вас влюблена. И давно. Но какая ирония, вы подумайте! Или злой рок? Именно тот, к кому она питает безответные чувства, сотворил с ней такое. И продолжает приходить и давать ложную надежду.
– Не выставляйте меня монстром, – Тедди безмерно раздражала вульгарная женщина, говорившая такие вещи малознакомому человеку.
– Вы спрашивали о компенсации. Не унижайте нас подачками и не откупайтесь, мистер Гастингс. Моя Изабелла заплатила за любовь к вам красотой и здоровьем. Неужели вам нечего предложить, кроме презренных денег? К примеру, брачный союз.
Стоял конец мая. Чистое небо, зелень и запахи лета – все это никак не вязалось с происходящим. Курс Тедди закончил обучение в академии святого Августина, а он не сводил Шарлотту на бал в последний раз. Шарлотта… При воспоминании о ней Тедди понял, что жизнь явственно разделена теперь на до и после. Через месяц они должны ехать в Шотландию, и он ведь совсем забыл поговорить с отцом о будущем. Все это успеется, только… Что-то не позволяло ему покинуть госпиталь, чтобы никогда больше не видеть ни Изабеллу, ни ее мать.
– Что же вы молчите, молодой человек? Люди должны нести ответственность за поступки. Тем более такие, как вы, – из знатного и благородного семейства.
– Это смешно, мэм. Изабелла сочтет брак из жалости унизительным. К тому же несчастный случай не имеет никакого отношения к ее чувствам. Изабелла не бросалась под лошадь, ей просто не повезло.
– Она пришла на игру посмотреть на вас, – упорствовала миссис Стоунвилл.
– Вся академия пришла посмотреть на игру. Разговор окончен. До свидания, – Тедди с улыбкой поклонился.
Ему стало легко и весело. И хотелось расцеловать опешившую от такой наглости леди. Нелепой выдумкой она будто разбудила его. Тедди уходил прочь, почти бежал. Прочь отсюда, из этого кошмарного сна! Жениться – надо же такое придумать.
Прямо сейчас на Холланд-Парк-роуд – еще успеет к обеду. Шарлотта, милая Шарлотта с отливающими медью кудрями и веснушками на носу. Вернулись ли они с Анной домой, или учебный год у них кончится на днях? В любом случае Джонатан, скорее всего, дома.
Нужно только попрощаться с Изабеллой и извиниться перед ней. Он ведь так этого и не сделал. Она идет на поправку, с ней все будет хорошо. Это Айви виновата, не он. Бедная Айви. Тедди даже не поинтересовался, какая участь ее постигла. Но это вина лошади, дикой ласки и того, кто взрывал петарды. А он, Теодор Гастингс, – отличный наездник и сделал все возможное, чтобы остановить Айви.
«Шарлотта…».
***
В начале июня Джонатану все же посчастливилось застать Тедди дома.
– Давай наплюем на этикет и поговорим в моей комнате, – предложил Тедди.
Огромный старый особняк, казалось, пустовал. Вытертый ковер на лестнице мягко скрадывал звук шагов. Джонатан шел нехотя и медленно, оттягивая неприятный разговор и пытаясь отвлечься, разглядывая стены лестничных проемов. Деревянные панели, дорогие ситцевые обои и множество картин на всем пути наверх – Хантингдон-Холл мог бы считаться красивым, если бы не тяжелая атмосфера, которая придавливала каждого входящего сюда.
В довольно просто обставленной комнате Тедди было сильно накурено.
– Я думал, ты совсем пропал, – сказал Джонатан, открывая окно настежь и усаживаясь на небольшую софу, закинув ногу на ногу.
– А я и пропал, – вздохнул Тедди, падая на кровать.
– Шарлотта волнуется за тебя, да и все мы тоже. Когда ты вернешься к человеческой жизни? Вообще-то пора паковать чемоданы, – впереди последние в нашей жизни каникулы.
