Вивьен снова расцвела.
– Да, мадам, так мне нравится!
Вот он – последний шаг. Шарлотта в одно мгновение преисполнилась решимости.
– Вивьен… Ты хотела бы жить со мной тоже? – осторожно спросила она.
– А вы меня возьмете? – ахнула девочка. – Насовсем?
– Только если ты этого захочешь, дорогая.
Они вошли в магазин, и к ним спешил счастливый усатый продавец, поэтому разговор пришлось отложить.
Потом Шарлотта и Вивьен сидели на скамейке в сквере, девочка болтала ногами и теребила волосы куклы, время от времени нежно прижимая ее к груди и жмурясь от удовольствия.
– Вы на самом деле моя мама, да? – доверчиво поинтересовалась Вивьен, возвращаясь к неловкому, но важному разговору. – Я потерялась, и вы меня нашли?
– Примерно так, – Шарлотте хотелось плакать от счастья и жалости к девочке. – Так что? Будешь моей дочкой?
Вместо ответа Вивьен уткнулась носом в рукав пальто Шарлотты, крепче обнимая куклу.
***
Вирджиния элегантно и со вкусом одевалась, дорого пахла и больше не боялась выходить на улицу днем. Она обедала в ресторанах, посещала скачки и театры. Особое удовольствие Блэкки доставляло выражение лиц клиентов при случайной встрече в каком-нибудь респектабельном месте. Если они были с женами, то делали вид, что не знают ее, или ограничивались вежливым приветствием, хотя накануне рассыпались ей в комплиментах в гостиных «Черной кошки».
Безусловно, она была самой молодой мадам Лондона и окрестностей. В тридцать четыре года Блэкки ослепляла зрелой красотой и неприступностью. Обычная куртизанка в ее возрасте еще занималась бы ремеслом. Многие настойчиво добивались Блэкки, предлагая высокую цену, но она учтиво отказывала, уверяя, что это огромная честь и она согласилась бы, если бы не была связана обязательствами по отношению к некоему знатному тайному покровителю. В ее ответе неизменно сквозили печаль и обреченность, чтобы очередной поклонник не обиделся и не перестал посещать заведение. Хотя половина ночного Лондона знала, кто этот «тайный» покровитель, а также о том, что Блэкки искренне предана ему.
Днем же при знакомстве миссис Вирджинию Смит представляли как вдову американского землевладельца. Эту легенду шутки ради придумал Тедди, обыграв пристрастие Блэкки к черному цвету в одежде. Он также предлагал ей появляться в обществе вместе, но Блэкки отказывалась.
– Если правда обо мне всплывет однажды, представь только, твоя репутация будет полностью испорчена.
– Сложно испортить то, чего нет, – хохотал Тедди.
– Пожалей хотя бы подрастающих девиц: Амелию и Элеонору. Их никто не возьмет в жены. Не знаю, как это у вас работает, но тень одного человека падает на всю семью.
Поначалу Блэкки радовалась, видя, что Тедди оправился после смерти жены и стал прежним. Но недавно все изменилось – он не говорил, что случилось. Тедди предупреждал, что отлучится по делам во Францию, а Блэкки никогда не вникала в коммерческие вопросы, не касавшиеся «Кошки».
Вернулся он сам не свой: равнодушный, потерянный. Неужели дела его не имели никакой связи с семейным бизнесом? В Париже живет та женщина, о которой он не перестает думать. Неужели Тедди ездил к ней? Если так, то, по-видимому, он ничего не добился. Блэкки не могла спрашивать о таком. Радость и удовольствие – вот что она должна дарить ему. Ни сцен, ни ревности, ни лишних вопросов.
Сам Тедди считал Вирджинию больше другом, чем любовницей. Но он никому не собирался сообщать о том, что произошло в Париже. Он едва выдерживал честный и открытый взгляд Джонатана, не знавшего, что лучший друг пытался сбить его сестру с пути истинного. Тедди был уверен, что Шарлотта брату ничего не расскажет, и уж точно этого не сделает Уайт.
Они с Элеонорой перебрались в Хантингдон-Холл, потому что после смерти Изабеллы их дом стал Тедди ненавистен. Элеонора была смешливой и непоседливой малышкой, и Тедди с удивлением наблюдал, как с ее появлением в доме ожил непроницаемый граф Хантингдон.
Окончательно переселилась в Лондон и Амелия, наотрез отказываясь жить с матерью и братом в деревне. Она была развита не по годам и, должно быть, понимала, чем притягивает Маргарет уединенность Вест-Илсли. Амелии исполнилось тринадцать, но она выглядела не как ребенок, а как юная девушка. Ее томные движения, презрительная улыбка на пухлых губах и горящие серые глаза обещали, что, как только мисс Гастингс дебютирует в свете, от женихов не будет отбоя. Отчаянно красивая Амелия была так же отчаянно упряма и своевольна. Единственным человеком, который мог на нее влиять, оставался старший брат.
Тедди не особо пользовался властью над сестрой, потешаясь над тем, как она мастерски выводит из себя Маргарет, и предвкушая, сколько проблем девочка доставит родителям, когда немного повзрослеет.
– Мы с тобой подкидыши, Амелия, – говорил он. – Злые фейри подменили нами настоящих детей благородной ветви династии Плантагенетов.
– Мы просто такие же несносные, как наш отец, – хитро сощурившись, отвечала Амелия.
От ее проницательного взгляда не укрывалось, что Тедди становится все несчастнее. Амелия давно заметила, что чем он веселее с виду и чем больше смеется, тем сильнее страдает внутри. Она не понимала, что за боль брат прячет за показным весельем. Вряд ли он тосковал по скучной Изабелле.
– Не влюбляйся никогда, Амелия, – сказал Тедди совсем недавно. – Это девять кругов ада на земле.
Этого она не поняла и потому промолчала. Неужели какая-то женщина могла не пожелать ее брата – лучшего из всех мужчин, кого Амелия знала?
***
В марте 1914 года Вивьен официально стала дочерью Шарлотты и Уильяма. Получив документы, чета Уайт сразу же отправилась в приют, где их должны были ждать. Шарлотта сосредоточенно перечитывала список вещей, которые нужно купить для Вивьен, и вычеркивала то, что уже есть.
– Я хочу попросить или, скорее, потребовать кое-что, cher ami, – сказал Уилл, не сводя глаз с дороги и чуть крепче сжимая руль.
– Что угодно, – радостно ответила Шарлотта, готовая на все и безмерно благодарная Уильяму за этот важный для их семьи день.
– Скажи мадам Делоне сегодня же, что оставишь преподавание. Подаренное мной пианино, разумеется, останется в приюте.
Шарлотта вздохнула и задумалась.
– Я согласна с тобой, мне нужно теперь посвятить себя дому и нашей дочери. Как мне ни жаль покидать учениц, но семья важнее, и я не смогу расстаться с Вивьен ни на миг.
Уилл, не ожидавший такой покорности, удивленно покосился на жену. Он пока что ее энтузиазма не разделял и по-прежнему не был уверен, что поладит с девочкой. Но Шарлотта выглядела такой счастливой, что, пожалуй, он согласен хотя бы попробовать.
Вивьен ждала родителей в кабинете мадам Делоне. Она была одета в новую одежду, которую доставили утром. Вещей у девочки не было – все они останутся в приюте и перейдут по наследству к другим. Малышка теребила оборки зеленого платьица и переминалась с ноги на ногу.
