Часть 3. 1914-1918гг. В сердце бури
1
– Тебе совершенно необязательно это делать. Даже если объявят всеобщую мобилизацию, я приложу все усилия, чтобы тебя вычеркнули из списков или хотя бы нашли занятие в одном из тренировочных лагерей здесь, в Англии, – губы графа Хантингдона вытянулись в тонкую белую полоску.
– Я же сказал, что записался добровольцем, – фыркнул Тедди, сунув руки в карманы. – Как тут удержаться, когда лорд Китченер тычет в тебя пальцем с каждого столба?
34
– Неблагодарный! У тебя хватает наглости шутить?
– Милорд, к чему все это? У вас есть еще один сын.
Их голоса гулко раздавались в парадной столовой Хантингдон-Холла, эхом пружиня от огромных полотен с итальянскими пейзажами, симметрично украшающих бледно-оливковые стены. Одна из картин висела прямо над буфетом, на котором была вырезана монограмма «К&Ф». Буфет – один из подарков на первое бракосочетание графа – ненавидела его нынешняя жена.
– Что же вы молчите?
Тедди небрежно оперся тремя пальцами о полированный стол красного дерева с массивными ножками, которые оканчивались львиными лапами. Тихо журчал находящийся прямо в столовой фонтан, выложенный белой и голубой майоликовой плиткой – причуда Маргарет.
– Милорд?
– Идем, – отрывисто бросил сэр Фрэнсис и направился к дверям.
Тедди, вздохнув и закатив глаза, побрел за ним.
– В былые времена, – наконец выдавил из себя родитель, взявшись за ручку двери кабинета и пытаясь нашарить в кармане ключ, – у аристократии были привилегии. Титулованные особы могли не участвовать в военных действиях, по крайней мере напрямую. Но в штабе сидеть ты, полагаю, не собираешься?
– Я – рядовой, – улыбнулся Тедди.
– Теперь мы должны надевать военную форму, которую носит сброд. Немыслимо! – ключ нашелся, но рука графа дрожала, и замок не поддавался. – Они объясняют это необходимостью сплочения нации. Ничего подобного! Пустая трата голубой крови. Провались Ллойд Джордж со своей демократией!
Граф рывком распахнул дверь и отступил, пропуская сына в священную обитель. Тедди и не помнил, когда в последний раз входил сюда. Он сделал осторожный шаг вперед и огляделся.
Стол отца стоял слева, а на противоположной стене обнаружился портрет Катрионы Гастингс, первой графини Хантингдон, одетой в белое платье с сиреневыми лентами. Вырез платья открывает гладкие плечи. Одна рука покоится на подлокотнике кресла, другая – прижата к груди. Темные волосы собраны в простую прическу, взгляд устремлен куда-то в сторону. Юная нежная красота.
Тедди хорошо помнил, что портрет висел раньше в холле, над одним из каминов, но после повторной женитьбы графа он куда-то пропал, хотя Тедди просил перенести картину в его комнату. Он взирал на полузабытое лицо матери, не зная, как все это понимать.
– Я ответил на твой вопрос, Теодор? – неожиданно мягко спросил граф Хантингдон, опуская руку на плечо сына. – Ты – все, что осталось от моей единственной любви. Мне бы не хотелось тебя потерять.
– Не поздно ли вы об этом вспомнили? – усмехнулся Тедди, дернув плечом.
Но пальцы графа лишь крепче сжались.
– Я не хочу подпускать кого бы то ни было так близко к себе, как ее. Даже тебя. Чтобы больше не чувствовать такой боли.
– Вам это блестяще удавалось до этого дня. Не нарушайте традицию, – Тедди высвободился и чуть ли не бегом направился прочь из кабинета.
Он не почувствовал ни жалости к отцу, ни радости от своего открытия. Скупое проявление любви после стольких лет подчеркнутой холодности совершенно его не тронуло.
– Если бы он унаследовал хоть каплю твоей деликатности, Кэти, – сказал граф, закрывая дверь изнутри на ключ и становясь напротив портрета. – Конечно, ты сейчас засмеешься и скажешь, что Теодор моя копия, и будешь права. Мне его не остановить, я стал ему никем. Присмотри за ним сверху, ангел мой. Я не могу потерять еще и нашего сына.
***
Площадь, прилегающую к вокзалу Паддингтон, заполнили солдаты и провожающие. Платформы также были забиты людьми. Внутри вокзала стояла ужасная духота. Стекла полукруглого купола приглушали яркий солнечный свет невообразимо прекрасного сентябрьского дня, никак не вязавшегося с эшелонами, увозившими людей в неизвестность.
Время от времени кто-нибудь затягивал «Боже, храни короля», и гимн подхватывала чуть ли не вся толпа преимущественно форменного серо-зеленого цвета. Солдаты были веселы и полны энтузиазма.
Анна заливала слезами новенький китель Джонатана. Шарлотта, внешне спокойная, смотрела в глаза Тедди. Никто не обращал на них внимания. Родители пытались успокоить Анну. Миссис Аддерли попутно переспрашивала сына, все ли он взял. Джон смеялся и одной рукой встряхивал тяжеленный вещмешок, а другой прижимал к груди безутешную жену.
– Возвращайся, – сказала Шарлотта.
Тедди улыбнулся и покачал головой, коснувшись пальцами мочки уха. Действительно, шум был оглушительный. Они одновременно шагнули вперед, встав почти вплотную друг к другу.
– Возвращайся, – повторила Шарлотта.
– Если я буду знать, что ты меня ждешь, то вернусь непременно, – глаза Тедди полыхнули горячей надеждой. – Почему ты в Лондоне?
– Так нужно.
– Я никак не рассчитывал встретить тебя сегодня на вокзале, но сюрприз приятный, не скрою.
Шарлотта на одно немыслимо короткое мгновение прижалась к Тедди.
– Тебе так идет форма… Пожалуйста, не делай там никаких безрассудных вещей.
– Я вижу, о чем ты думаешь и чего не говоришь, – он погладил Шарлотту по щеке. – Не волнуйся, смерти я искать не буду. Но и бежать от нее не стану. А вообще, наш крестовый поход долго не продлится, вот увидишь.
– Так куда вы все-таки, дорогой? – в который раз переспросила сына миссис Аддерли.
– На северо-запад, в тренировочный лагерь, – повторил Джон. – Я честное слово не знаю точного расположения. Но будет обидно, если война кончится, пока нас обучают.
– Боже мой, что ты такое говоришь? – новый приступ плача сотряс тело Анны.
– Энни, – Джонатан ласково гладил жену по спине.
– Война – не катастрофа, а подтверждение мужественности, – изрек мистер Аддерли. – Теодор, а почему ты не пошел в кавалерию? Насколько я помню, ты отличный наездник.
– Во-первых, сэр, я не могу расстаться с лучшим другом-пехотинцем, во-вторых, кавалеристов слишком любят женщины, а я и так не знаю, куда от них деваться, – улыбнулся Тедди.
