Плечи непроизвольно передернулись от первобытного ужаса. Грохочущая махина, подпрыгивая и распространяя вокруг враждебный запах, протащилась мимо. Но танки были английскими, и национальная гордость захлестнула солдат, в том числе и Тедди. Он почувствовал, как возвращаются силы.
Командир сказал, это битва не одного дня. Трудно определить, сколько прошло времени. Скорее всего, подкрепление на подходе, и 12-й дивизии позволят немного отдохнуть в тылу. Если можно так назвать наспех вырытые, но уже воняющие мочой окопы. Еще бы, в такую-то жару.
В надвигающийся танк, которым минуту назад так восхищался сержант Гастингс, попал артиллерийский снаряд. Машина загорелась, но продолжала двигаться вперед.
«Интересно, бедняги внутри погибли?» – подумал Тедди, живо представляя, как быстро можно задохнуться в этой консервной банке, из последних сил пытаясь открыть раскаленный заклинивший люк.
Кто-то бросился на него сбоку, сбив с ног и рыча проклятия на немецком прямо в ухо. Сгиб чужого локтя больно сдавил горло, перекрывая дыхание. Тедди удалось перекатиться, придавив собой врага. Он что было сил саданул подошвой сапога по ноге немца. Ругательства на миг сменились истошным воем, но вторая рука поднялась и опустилась, блеснув холодной сталью. Боль вскользь обожгла Тедди по ребрам.
Он вывернулся и вскочил. Винтовка осталась на земле, и поднять ее он бы не успел. Немец вскочил следом. Они были почти одного роста. В глазах врага плескалось полнейшее безумие. Он снова кинулся на Тедди, который тоже успел выхватить нож. Рукопашный бой всегда приводил его в ужас. Одно дело – стрелять по врагу, точно по бездушной движущейся мишени, другое – пронзать его плоть и внутренности, всей рукой чувствуя противный хруст и сопротивление живого тела. К черту рыцарские времена с их мечами и копьями!
– Стой, давай мирно разойдемся, – сказал Тедди по-немецки.
Он был вымотан до предела, а реакции уставшего тела замедлились до крайности. Вряд ли немец слышал просьбу в грохоте сражения. На Тедди накатила волна тошноты, когда разъяренный враг бросился вперед. Внезапной вспышкой в голове возникла мысль, что почти за два года он попадал в огромное количество переделок, и запас везения исчерпан.
Сержант Гастингс, отчетливо понимая, что это конец, крепче сжал нож, намереваясь все же попробовать обмануть судьбу еще раз, но не успел им воспользоваться, впрочем, как и противник. Обоих прошила слепая пулеметная очередь.
Позади громыхал еще один горящий танк, но Тедди этого уже не слышал. Сознание покинуло его моментально, ноги подогнулись, и он тяжело упал лицом вниз, не успев ничего понять. Судорожно сжавшиеся пальцы процарапали в земле бороздки, словно пытаясь уцепиться за ускользающую жизнь.
***
Шарлотта часто выходила побродить недалеко от дома. Она спускалась по узкой Уоррик-роуд до оживленной улицы Кромвеля, проходила немного вперед и возвращалась обратно мимо сквера Эдуарда, расположенного через дорогу от дома. Иногда Шарлотта сворачивала в сквер, чтобы посидеть на скамейке под деревьями.
В последний месяц она стала замечать, что едва ли не ежедневно по другой стороне улицы, параллельно с ней, прогуливается одна и та же дама в черном – элегантная и изящная. Дама иногда бросала взгляд на Шарлотту из-под черной вуали. Шарлотте хотелось подойти и познакомиться. Возможно, одинокая леди искала, с кем в трудные дни можно поделиться горем. Не зря же она носила черное.
Сегодня леди сама сделала первый шаг. Она пересекла улицу и догнала Шарлотту, прижимавшую к груди бумажный пакет с продуктами.
– Простите, мэм, – пробормотала незнакомка. – Вы не могли бы уделить мне немного вашего времени и внимания?
– С удовольствием, – Шарлотта дружелюбно улыбнулась. – Я живу недалеко. Может, пойдем к нам выпить чаю? Меня зовут Шарлотта Аддерли, а как я могу обращаться к вам?
При обычных обстоятельствах она никогда не пригласила бы в дом чужого человека, но былые условности больше не имели смысла.
– Ох, простите. Мои манеры оставляют желать лучшего, я даже не представилась. Меня зовут Вирджиния. А фамилия… это неважно. И переступать порог приличного дома мне не стоит.
Шарлотта удивленно пожала плечами.
– Что ж, Вирджиния, тогда давайте присядем где-нибудь.
Они опустились на ближайшую скамью. Блэкки – а это была она – теребила тонкий черный веер.
– Я вас давно заметила, – Шарлотта оборвала затянувшуюся неловкую паузу. – Вы здесь часто гуляете. Живете в Кенсингтоне?
– О, нет-нет, – рассеянно ответила Блэкки. – Какое странное утро, вы не находите? Так спокойно, будто никакой войны и нет.
Веер упал на тротуар, но она не стала поднимать.
– Ему бы это не понравилось – то, что я подошла к вам.
– Кому, Вирджиния? – насторожилась Шарлотта.
Вокруг действительно было спокойно. Жители Кенсингтона не спеша бродили по улицам, наслаждаясь солнечным днем.
– Конечно, вы меня заметили, – бормотала Блэкки, будто не слыша вопроса. – Я просто хотела посмотреть, какая вы. Я временами думала, что ненавижу вас. Но вы такая красивая, настоящая леди к тому же. А я? Что я могла ему дать? Впрочем, я на большее никогда и не рассчитывала.
«Бедная женщина не в себе», – поняла Шарлотта.
– Вы живете одна, Вирджиния? Вас проводить?
Блэкки резко развернулась и схватила Шарлотту за руки длинными пальцами, затянутыми в гипюр.
– Умоляю, скажите, что он не пишет только мне! Я просматриваю все списки погибших и пропавших – его там нет! Я нашла ваш адрес в телефонной книге и с тех пор все не решалась подойти. О, пожалуйста, мэм!
Несмотря на изысканный наряд и дорогие украшения, новая знакомая вела себя так, будто Шарлотта стояла выше нее на несколько ступеней общественной лестницы, а то и на целый лестничный пролет.
– Кто вы? – еще раз спросила Шарлотта.
– Я любовница Теодора, – Блэкки гордо вскинула голову, сверкнув прекрасными голубыми глазами. – И его давний друг. Настолько давний, что в те времена вы не были с ним знакомы. Простите мне мою дерзость. Я ни за что не приблизилась бы к вам, но у меня есть причина.
– Нет, Вирджиния, и мне он не пишет, – Шарлотта ошеломленно покачала головой, во все глаза разглядывая эффектную тайну Теодора Гастингса. – Я полагаю, проблемы с почтой. И от моего брата не приходит ни строчки. Многие знакомые в той же ситуации. Надеюсь, скоро мы все получим сразу с десяток писем.
Блэкки порылась в сумочке и протянула Шарлотте клочок бумаги.
– Вот мой номер телефона и адрес. Я не имею права об этом просить, но буду признательна, если вы сообщите мне новости, когда они у вас появятся.
Она резко встала, но Шарлотта удержала женщину за запястье.
– Я не могу вам ничего обещать и ничем помочь, пока вы не объясните мне ваше недавнее признание.
