В животе поселилась липкая пустота. Тедди вел двойную игру и так давно? Тройную, учитывая Изабеллу?
– Да, простите. Я вижу вопрос, он написан у вас на лице. Я многим обязана Теодору. Он вытащил меня с самого дна, и теперь я живу слишком хорошо для женщины с моим происхождением и прошлым. А я всегда была жилеткой, в которую он приходил плакать. Он изменял со мной жене, но не вам. Вам – нет, никогда. От вас такое тепло. Вы чудесная женщина, Шарлотта. Теодор вас любит, и я ничем вам двоим не помешаю, не волнуйтесь. И верьте ему, пожалуйста. Извините.
Она выкрутила запястье из пальцев Шарлотты и поспешила прочь. Шарлотта осталась сидеть на скамейке, не понимая ровным счетом ничего.
11
Всю первую половину июля Англия с замиранием сердца следила за новостями с Западного фронта. Шокирующие цифры потерь в бесконечном сражении на реке Сомма и выходящие один за другим длинные списки погибших буквально парализовали британцев. Утром в бой уходили десятки, а то и сотни тысяч бойцов, а вечером в живых из них оставались только сотни, а то и десятки солдат.
Несмотря на подготовку, пехотное наступление в первый же день провалилось. Британская армия потеряла двадцать пять тысяч солдат и офицеров, тридцать пять тысяч получили ранения. Разумеется, на передовой сейчас находилась и 3-я Британская армия генерала Алленби, в состав которой входила дивизия Тедди и Джонатана.
Шарлотта давно пообещала родным не читать списки и держала слово. Анна, в свою очередь, заверила, что расскажет сестре, если найдет там близких знакомых.
Мистер Аддерли ходил мрачный – французская армия на Сомме показала себя лучше английской. Их артиллерия и пехота действовали профессионально и слаженно, тогда как британцам не удавалось создать подобающий шквальный огонь для прикрытия наступления. Кроме того, мистер Аддерли последними словами ругал итальянцев и русских, у которых «нашлись свои дела – все для того, чтобы не помогать нашему славному королю».
В середине месяца почтальон принес в дом на Холланд-Парк-роуд пачку писем. Судя по виду конвертов и штампам на них, действительно случился почтовый затор. Анна плакала и целовала письма мужа, а Шарлотта забрала четыре конверта, подписанные рукой Тедди, и ушла в комнату. Там она просидела с полчаса, закрыв глаза и прижимая письма к груди. Затем вскрыла их и по очереди прочитала вслух толкающемуся в животе малышу.
К ужину радость в доме снова поутихла. Семья понимала, что затянувшиеся бои на Сомме долго не дадут солдатам писать домой, а многие больше никогда не напишут ни строчки.
«Если они еще живы, – думала Шарлотта, – Господи, сохрани их».
Она плохо себя чувствовала. Отекали ноги, и нужно было больше отдыхать, но душа в смятении требовала от тела постоянного движения. Несмотря на протесты Мейгрид, Шарлотта помогла ей убрать со стола и вымыть посуду. Она развлекла вечерней сказкой Вивьен и племянников и написала длинное письмо Тедди, засидевшись допоздна. В дверь постучалась Анна – напомнить, что надо бы соблюдать хоть какой-то режим дня.
– Я ложусь, Энни, – с улыбкой ответила Шарлотта и с ужасом увидела, что губы Анны задрожали при этом ласковом обращении, которое обычно использовал Джонатан.
– Можно я посплю с тобой? – спросила Анна, сдерживая слезы.
– Давай. Как в старые добрые времена, – обрадовалась Шарлотта.
Они погасили свет, задернули шторы и забрались с головами под одеяло.
– Анна, ты читала сегодняшние списки? – прошептала Шарлотта, чувствуя, как холодеет затылок.
– Конечно, – коротко ответила Анна.
– Их там нет? – у Шарлотты вспотели ладони.
– Их там нет.
– Они вернутся к нам, вот увидишь.
Анна нашла под одеялом руку сестры и сжала ее.
***
Кончался июль, и Шарлотта вспомнила, что ничего не сообщила Вирджинии, когда получила потерянные письма. Она возвращалась от родителей Мелани Кармайкл, которые недавно переехали обратно в Лондон, опасаясь оставаться на континенте. Мелани в письме просила навестить их, так как очень волновалась.
Они славно попили чай, и Шарлотта рассказала пожилой паре, как их дочь замечательно руководит целым госпиталем, хотя на деле госпиталем руководил, конечно же, полковник Локвуд. Мистер и миссис Кармайкл на глазах расцветали от гордости. Шарлотте показалось, что они все же слегка стыдились убеждений дочери и сомневались в пути, что она избрала. Возможно, ей удалось немного их переубедить красочными историями из жизни военных медсестер.
«Позвоню Вирджинии сразу же, как вернусь домой», – думала Шарлотта, поспешно шагая по Чансери-лейн. Надо бы встретиться с ней и поговорить по душам. Кажется, эта женщина знала настоящего Тедди и могла понять чувства Шарлотты.
Ее будто толкнули, и Шарлотта подняла глаза от тротуара. В стоящую в десяти шагах от нее машину, опираясь на руку шофера в униформе, садилась Амелия Гастингс.
– Амелия! – крикнула Шарлотта, презрев приличия. – Мисс Гастингс!
Амелия замерла и поморщилась, разглядев Шарлотту, которая стремительно приблизилась к автомобилю.
– Миссис Уайт, – с нажимом на фамилию ответила девушка, едва удостоив Шарлотту кивком головы.
Неужели лондонская красавица, одетая в модный серый костюм с приталенным жакетом и юбкой до середины щиколотки, с уложенным каре темных волос – та медсестра, что стирала бинты в госпитале №32s и влюбилась в раненого простолюдина? Из-под короткой вуали на Шарлотту смотрели серые глаза Теодора.
– Дорогая, твоя знакомая? – из окна переднего сидения выглянул граф Хантингдон. – Добрый день.
– Добрый день, милорд.
– Да, отец, это… – начала было Амелия.
– Шарлотта Аддерли, милорд, – перебила ее Шарлотта. – Сестра Джонатана Аддерли. Смею надеяться, вы с ним знакомы.
– Разумеется.
Шарлотта протянула руку, и граф вынужден был выйти из машины, чтобы ее пожать. Он очень изменился с того единственного раза, когда Шарлотта его видела, – это было на похоронах Изабеллы. Лицо сэра Фрэнсиса было осунувшимся и серым. Он слегка сутулился, будто нес на плечах тяжкое бремя. Интересно, какие у них с Тедди сейчас отношения? Он ни словом не упоминал о родных, даже об Элеоноре. Нужно обязательно спросить в следующем письме.
– Я надеюсь, вы получаете письма от сына, милорд? – продолжала Шарлотта. – Потерянные письма Джонатана пришли недавно целой стопкой…
Амелия издала странный звук – то ли вздох, то ли стон.
– Да, мы получили письмо, – резко бросила она. – Но какое тебе до этого дело?
Она села в машину, оттолкнув руку шофера, снова поспешившего на помощь хозяйке, скрестила руки на груди и отвернулась.
– Амелия, как ты разговариваешь? – потрясенно вымолвил граф Хантингдон. – Простите ее. Это все нелегко, войдите в положение, я вас прошу. И будьте добры, передайте вашему брату – я хотел бы его видеть по возвращении. Мы все очень надеемся, на Сомме все и завершится.
