Левое полушарие и в тех, и в других тестах ведет себя совершенно иначе. При классификации фраз оно не только способно свести трансформированные конструкции к содержанию, но склонно даже к формальным метаязыковым классификациям. Оно никогда не ориентируется на первое имя во фразе. Левое полушарие легко понимает сложные грамматические конструкции при идентификации, но затрудняется в понимании прямого актива. Из этого следует, что иерархия сложности грамматических конструкций для левого полушария иная, чем для правого: инвертированный пассив, прямой пассив, инвертированный и прямой активы. Тенденция к метаязыковым классификациям присутствует и при выполнении лексических тестов.
Выполнение тестовых заданий в контрольных условиях, когда функционируют оба полушария, свидетельствуют о том, что разнонаправленные принципы, характерные для каждого из них в отдельности, в той или иной степени смешиваются: в грамматических тестах это и ориентация на первое имя, и попытки – более или менее удачные – трансформировать сложную грамматику к содержанию исходных предложений, и собственно языковые принципы. В лексических тестах это могут быть и референтные принципы, и формально языковые. Идентификация в контроле обнаруживает ту же иерархию сложности, что и для правого полушария.
Итак, диалог полушарий – это диалог двух разных логик мышления, разных систем осознания (= организации) мира, диалог, обеспечивающий, по определению В. С. Библера, дополнительность «логики структуры» и «не-логики» [Библер, 1975]. Представленный нами материал дает возможность в известной мере проникнуть в этот внутренний диалог и рассмотреть его участников раздельно, попытаться оценить вклад каждого из них в организацию языковой способности человека. Как мы видели, левому полушарию оказывается трудно разобраться с самыми простыми, «исходными» предложениями: оно легко идентифицирует сложные конструкции и не справляется с идентификацией простых. Ранее мы показали, что к ведению правого полушария относится организация глубинного уровня языка [Балонов, Деглин, Долинина, 1983; Черниговская, Балонов, Деглин, 1983]. В таком случае кажутся объяснимыми затруднения, вызываемые у левого полушария (когда правое инактивировано) простейшими конструкциями. Вместе с тем, как мы видели, левое полушарие, владея трансформационными механизмами, прекрасно справляется со сложными конструкциями. Не следует ли из этого, что процесс такого анализа не есть сведение трансформаций к исходному, ядерному предложению (и тогда гипотеза Миллера – Хомского не верна) (ср. [Clark, 1965])? Возможно, прямые активные предложения вообще не являются исходными, и тогда пассив – не трансформация из актива (ведь есть языки, для которых пассив более естественен, чем актив). В какой мере и что здесь – универсалия, характеризующая особенности человеческого мышления, а что объяснимо конкретным языком – пока неясно.
Особый интерес, на наш взгляд, представляет во внутреннем диалоге роль правого полушария. Как было показано выше, существенными для него являются не системные отношения в языке, а референт для слов и имя для фраз. Однако, как пишет Ю. М. Лотман, «внесистемное может быть иносистемно, то есть принадлежать другой системе» [Лотман, 1978]. Попытаемся представить, что стоит за классификациями фраз по первому имени. Согласно правилам глубинного синтаксиса, последовательность «имя – действие – имя» интерпретируется как выражение отношения «Ag (агенс) – предикат – Pat (патиенс)». Такое понимание последовательности характеризует также ранние этапы развития речи у детей [Fraser, Bellugi, Braun, 1963; Dale, 1972; McCarthy, 1970; McNeil, 1970] и простейшие языковые возможности антропоидов. Исходя из этого, фразы «Ваня побил Петю» и «Ваню побил Петя» должны интерпретироваться правым полушарием как «Ваня = Ag, Петя = Pat». Возможно и другое объяснение (не исключающее первое), основывающееся на правилах актуального членения (выделения темы и ремы). В русском языке для выражения актуального членения предложения, в основном, служит порядок слов. Одним из наиболее распространенных случаев актуализации является вынесение в начало предложения имени существительного – в любом падеже – в качестве темы [Ковтунова, 1976]. Порядок слов нерелевантен на уровне синтаксиса предложения, но релевантен на уровне его актуального членения: в случаях, когда актуальное членение расходится с синтаксическим, то есть когда тема не совпадает с подлежащим и его группой, а рема – со сказуемым, начинают действовать правила уровня актуального членения – тема предшествует реме. Именно это правило, по-видимому, и действовало при анализе конструкций правым полушарием. То, что в ряде случаев больные с инактивированным левым и активным правым полушарием пытались при анализе помогать себе интонированием (как известно, интонация является другим главным средством актуализации), указывает на правомерность такой трактовки правополушарных классификаций.
Уже говорилось, что правое полушарие формирует глубинные уровни речепорождения. Но этих уровней несколько: от доязыковых – уровня мотива и глубинно-семантического, формирующего «смыслы», до языковых – семантического, где начинается процесс «выражения смыслов через значения» (Выготский 1982) и происходит пропозиционирование – выделение Ag и Pat, и, наконец, глубинно-синтаксического [Касевич, 1977; Выготский, 1956; Лурия, 1979]. Все ли эти уровни обеспечиваются структурами правого полушария? Наш материал позволяет более конкретно, чем ранее, обсуждать границы нейрофизиологического обеспечения глубинных уровней речепорождения правым и левым полушариями. Мы можем достаточно уверенно говорить о правополушарности первых двух – уровня мотива и уровня глубинно-семантического, на котором происходит глобальное выделение темы и ремы, определение «данного» (пресуппозиционного [Падучева, 1981]) и «нового». Это уровень «индивидуальных смыслов» [Выготский, 1956], начала внутренней речи. Следующий глубинный уровень – это уровень пропозиционирования, выделения деятеля и объекта, этап перевода «индивидуальных смыслов» в общезначимые понятия; начало простейшего структурирования – следующий этап внутренней речи. Если правое полушарие при классификации по имени рассматривало первое имя как Ag, а второе как Pat, то и уровень пропозиционирования следует отнести к ведению правого полушария. И наконец, далее следует глубинносинтаксический уровень, формирующий конкретно-языковые синтаксические структуры. По всей видимости, на этом этапе неизбежно подключение левого полушария.
Из вышесказанного следует, что вопрос о границе между право- и левополушарными механизмами обеспечения глубинных уровней языка сводится к альтернативе: либо эта граница проходит после уровня выделения темы и ремы, либо после уровня выделения агенса и патиенса. Решить этот вопрос могут дальнейшие исследования.
Таким образом, классифицируя фразы по первому имени, правое полушарие ориентировано, по всей видимости, глобально – на тему, на имя в мифологически-нерасчлененном смысле [Лотман, Успенский, 1973]: «все про Ваню» и «все про Петю». Этот глобальный принцип объединяет правополушарную деятельность как при анализе слов, так и при анализе фраз. Этот принцип – сюжетность: хороший/плохой герой для лексического теста, две разных темы = два героя – для грамматического.
Подводя итог, можно сказать, что взаимодействие двух сформулированных выше тенденций – ориентированности на референт (в широком смысле) и на форму – и есть диалог полушарий мозга.
