В моем поле зрения показываются еще трое человек, и сердце у меня в груди начинает стучать быстрее. Я вытягиваю шею, придвинувшись к самой щели, и вижу перед собой Бена, Тэмми и Джимми – всех ребят из старшей школы, состоящих в совете Общества охраны старины. Всех, кроме Эли. Слава богу, что она не участвует в этом действе, что бы оно собой ни представляло, но почему тогда Эли попросила меня встретиться с нею именно здесь? Она что, хотела, чтобы я это увидел? Возможно, она желала, чтобы я это остановил. Возможно, только так она могла сказать мне, что они смеются надо мной, или же ее подговорил на это Тайлер. Как бы то ни было, я не пойду у них на поводу.
Но едва я открываю рот, чтобы заорать, что их шутка не удалась, как Тайлер сдергивает брезент вниз, и становится видно, что на помосте лежит мертвая корова. В ней, по меньшей мере, тысяча двести фунтов веса, и ее брюхо разрезано вдоль посередине. Меня тошнит от отвращения, я чувствую во рту горький вкус желчи. Не отсюда ли взялся тот теленок? Не вырезали ли они его из ее брюха?
Но брюхо коровы кажется полным, даже раздутым.
Я пытаюсь взять под контроль свое участившееся дыхание, когда вдруг замечаю, что внутри коровьего брюха что-то начинает шевелиться. Я крепко зажимаю рот рукой и чувствую, что у меня начинают слезиться глаза.
Там, внутри, есть что-то живое.
У меня подгибаются колени. Я прижимаюсь лбом к грубо отесанному дереву, чтобы удержаться на ногах и не упасть.
Из брюха коровы быстро высовывается кисть руки.
Кисть человеческой руки с растопыренными пальцами.
Тайлер сдвигается с места, блокирует собой поле моего зрения, и я быстро отбегаю в сторону вдоль стены хлева, чтобы получить возможность все-таки увидеть, что там происходит.
Через следующую щель в старом дереве я вижу, как из брюха коровы появляется голова с длинными темными волосами, блестящими от крови.
Монотонные, ритмичные шепот и топот становятся громче, неистовее, но я не могу разобрать ни слова из-за оглушительного, как звук сирены, звона в ушах. Тайлер и остальные окружают труп коровы, словно тошнотворная карусель, к их пылающим лицам приклеены мерзкие жутковатые улыбки. Меня охватывает ощущение головокружения и дурноты. Я вижу только обрывки движений внутри этого омерзительного круга.
Я со всех ног бегу к следующей щели и вижу, как из брюха коровы появляются две руки и торс. Это девушка. Мое сердце бьется так отчаянно, что я боюсь, как бы оно не разорвалось. Я не могу заставить себя не смотреть на ее грудь. Я знаю, что должен бы испытывать отвращение, но при виде крутого изгиба ее бедра все мое существо переполняет что-то древнее, что-то первобытное. Что-то извращенное и грешное.
Мое нутро кричит, требуя, чтобы я отвел взгляд, но я не могу не смотреть.
Чмокающий, хлюпающий звук, который слышится, когда она выползает из коровьей туши, просачивается вглубь моего естества, и я будто хмелею.
Тайлер и остальные падают перед ней на колени.
Она стоит, возвышаясь над ними, и в золотом сиянии свечей ее идеально прекрасное тело блестит от крови и обрывков кишок. Медленно она поднимает голову.
Когда я наконец вижу ее лицо, то чувствую себя так, словно мощный удар кулака вышиб из моих легких весь воздух.
Ее подбородок слегка опущен, губы полуоткрыты, грудь вздымается, поднимаясь и опускаясь. Из-под своих длинных, темных, блестящих волос на меня смотрит Эли. Я делаю хриплый, с присвистом вдох, и мои легкие снова наполняются воздухом. Уголки ее губ приподнимаются в обольстительной улыбке.
– Он грядет, – произносит она.
Они поворачиваются в мою сторону, их рты разинуты, и из них слышатся дружные гортанные стоны.
Глава 8
Я, пошатываясь, пячусь, отступаю все дальше и дальше назад, каждое нервное окончание в моем теле горит словно в огне. Повернувшись, я бросаюсь бежать сквозь пшеницу.
Колосья хлещут меня по предплечьям. Меня поглощает ночная тьма. На небе нет ни луны, ни звезд, которые могли бы показать мне путь, но я и так отлично знаю эти поля.
Я прислушиваюсь, ожидая, что сейчас услышу шум, с которым они будут проламываться сквозь стену густой пшеницы, гонясь за мной, однако я так и не дожидаюсь погони. Я стараюсь сосредоточиться на вдохах и выдохах, на бешеном стуке сердца в груди, но мое сознание то и дело возвращается в тот хлев для искусственного осеменения – и я снова вижу кровь и ноги коров и их чернильно-черные глаза. Я не знаю, что сейчас происходит, но я должен взять себя в руки – ради Эли. Надо будет действовать осторожно и с умом. Я не хочу, чтобы у нее были неприятности, но ведь я видел ее обнаженную грудь… ее нагое тело. Да что там, ведь я, в конце концов, видел кое-что похлеще, видел, как она выползала из убитой коровы! Я знаю – ее толкнул на это Тайлер. Должно быть, у него есть над нею некая власть. Что бы это ни было – наркотики или какое-то озорство, но она здорово влипла во что-то дурное, и самой ей из этого не выбраться. Ей нужна помощь.
Увидев фонарь над сараем для инвентаря, освещающий мой пикап, я вдруг понимаю, что мне нужно делать. То же самое, что я сделал, когда нашел отца. Мне надо поговорить с шерифом Илаем. Они с отцом были друзьями. Он не состоит в Обществе охраны старины. И на этот раз ему придется меня выслушать.
Я опускаю стекла и прислушиваюсь, проезжая по подъездной дороге в сторону Шоссе 17. Вокруг царят безмолвие и затишье, от которых так и веет надвигающейся бедой. Так бывает перед изменением погоды. Ни стрекота насекомых над пшеницей, ни шелеста ветра в колосьях. Как будто мать-природа знает, что что-то грядет. Я не могу оторвать глаз от моря пшеницы. Но я даже не знаю, что именно я ищу… наверное, каких-то чудовищ.
* * *
Улицы совершено пустынны. Все закрыто. Даже окна бара «Короткая прогулка» темны, а это означает, что уже миновал час ночи.
Я останавливаю «Форд» на гравийной подъездной дороге перед старым фермерским домом, стоящим примерно в полумиле к востоку от города, и жму на клаксон, пока на втором этаже не зажигается свет. Из щели между кружевными занавесками выглядывает миссис Илай; все ее волосы намотаны на розовые губчатые бигуди. Я слышу, как она препирается с мужем в то время, как на крыльце включается мерцающий свет. Встав прямо напротив двери дома шерифа, я начинаю ждать. Рядом с моей головой находится электромухобойка. Ее непрерывный тихий гул и то, что время от времени она бьет меня током, отнюдь не способствуют успокоению моих нервов.
– Клэй? – Шериф чуть-чуть приоткрывает дверь. – Сегодня дежурит Грег Тилфорд.
– Нет, я не стану с ним говорить. – Мой голос дрожит куда сильнее, чем бы хотелось. – Мне надо поговорить именно с вами.
Он, моргая, смотрит на меня, и мешки под его глазами выглядят сейчас особенно темными и набрякшими. – Ты что, ходишь во сне, сынок? Тебе что, надо, чтобы я позвонил твоей матери или доктору Перри?
