– Результаты изысканий. – Она оборачивается и смотрит на меня с усталой улыбкой. – Я наблюдаю за всеми вами уже довольно давно.
– Кто вы?
– Я Эмили Грейнджер, но все зовут меня Эммой. Мне двадцать шесть лет. Я из Милтона, Масс…
– Нет… я хочу спросить, кто вы на самом деле? Чем вы занимаетесь в действительности? Потому что я знаю – вы не просто школьный психолог-консультант.
Она поджимает губы:
– Я работаю на церковь.
– Что? На церковь Всех Святых в Мерфивилле?
– Нет. На Ватикан.
– Погодите… – Я подаюсь вперед, упершись локтями в колени. – На той фотографии на вашем комоде… изображен… папа римский?
В ее серых глазах вспыхивает крошечный огонек улыбки.
– Мы уже давно чувствовали, что что-то грядет, только не знали, каким образом он явится в мир.
– Кто?
– Дьявол.
Я давлюсь чаем и ставлю чашку обратно на поднос. Мне хочется обратить это в шутку, но в глубине души я понимаю – она и правда в это верит.
– И вы считаете, что это как-то связано с этими метками, с тем символом, о котором вы мне говорили… с символом, являющим собой приглашение?
– Да, но приглашение – это только начало. – Она крутит в руке крестик на своей шее. – Согласно пророчеству будут избраны шестеро.
– Согласно какому пророчеству? Из Библии?
– Из текста, который гораздо старше Библии.
– Из той штуки, что лежит у вас в спальне?
Она бросает на меня пристальный взгляд. Ей известно, что я рылся в ее вещах.
– Со временем мы смогли соединить его разрозненные куски. Первоначальное пророчество было разорвано на шесть частей. – Она снимает со стены ксерокопию и отдает ее мне. Я провожу пальцем по следам разрывов. – Это пентаграмма. Нам не хватает той части, которая должна находиться посередине. Шестеро были избраны в качестве потенциальных сосудов для дьявола, избраны из шестого поколения первых здешних поселенцев. Но из них будет избран только один, а пятерым будет суждено пасть. Дабы он открыл новую эру. Вопрос заключается в одном – кто именно будет избран?
Я смотрю, как ее взгляд скользит по фотографиям.
– И вы думаете, что названные вами избранные – это члены совета Общества охраны старины?
В стороне к стене приколото еще одно фото. Школьная фотография подростка с кривыми зубами, кривой улыбкой и бледно-голубыми глазами.
– Да ведь это…
– Ли Уиггинс. Фотография была сделана до взрыва.
– Почему здесь находится и его фото?
– Да так, пустяки, – говорит она и снимает фотографию со стены. – Просто одна из теорий, над которой я работала раньше. Он очень нездоров психически.
Я встаю рядом с ней и начинаю рассматривать фотографии и документы на стене.
– Значит, на остальных тоже есть эта метка?
– Думаю, да.
Я сглатываю.
– Тогда почему здесь висит и мое фото? Ведь на мне ее нет.
– Ты особенный, Клэй. Ты один из старших отпрысков шести семей, основавших здешнюю общину, но каким-то образом ты сумел дать всему этому отпор.
– Шестое колено, – шепчу я, и у меня такое чувство, будто кто-то выцарапывает эти слова из моего горла тупым ножом.
– Это выражение тебе что-то говорит?
– Перед смертью мой отец сказал про шестое колено, и еще что-то о семени. И перед тем, как испустить дух, произнес: «Я взываю к крови».
– А тебе известно, что это значит?
– Думаю, это из Библии.
– Обычно эти слова произносят, когда молятся над теми, кто одержим демонами, – говорит она, испытующе глядя на меня. – А еще он что-нибудь говорил перед кончиной? Хоть что-то?
Воспоминания о последних мгновениях его жизни проникают под мою кожу, словно холодная жидкая сталь. Она понимает, что я что-то скрываю. Но о некоторых вещах лучше молчать. Как там сказала Умничка? Что-то вроде «мы сами выбираем то, что нам хочется помнить, и я делаю правильный выбор».
Отчаянно желая сменить тему беседы, я перевожу взгляд на Эли:
– В ней сидит дьявол? Это и заставило ее пожирать ту кошку?
Мисс Грейнджер осторожно вздыхает.
– Вещи, которые ты видишь… какими ты их видишь… они не всегда таковы, какими кажутся. Тот теленок… ритуал, во время которого Эли вылезала из убитой коровы… эта кошка…
– Но у нее же весь рот был измазан кровью. Это видели и вы. – Я начинаю мерить шагами комнату.
– Я и не говорю, что у нее не шла кровь, Клэй.
– Тогда что именно вы хотите сказать?
– У Эли небольшая ссадина на внутренней стороне нижней губы на уровне нижних зубов. Кое-кто видел, как они с Тайлером ссорились во время перерыва между второй и третьей четвертями матча. Она схватила его за предплечье, он вырвался и случайно ударил ее по губам. И тогда она убежала.
– Погодите, погодите… вы хотите мне сказать, что никакой кошки не было?
– Тебе сейчас приходится очень нелегко, ты испытываешь огромное напряжение.
Я судорожно выдыхаю и обмякаю на стуле. С одной стороны, я испытываю облегчение, но от мысли о том, что Тайлер ударил ее, у меня закипает кровь.
– Я его убью. – Мои руки сами собой сжимаются в кулаки.
– Послушай меня, Клэй. – Она встает передо мной на колени. – Мне нужно, чтобы ты сосредоточился. И рассуждал хладнокровно. Сейчас у нас есть куда более срочные дела.
– Я знаю. – Я начинаю кивать. – Я сошел с ума.
– Нет, ты не сумасшедший. И твой отец не был сумасшедшим. Я думаю, он был пророком, как и ты сам.
Я смотрю на нее и сдавленно смеюсь:
– Ну, да, как я сам не подумал. Запирай свой скот, Мидленд, среди нас объявился пророк, и он опасен.
– Я не допущу, чтобы нечто подобное случилось и с тобой. У твоего отца были собственные демоны.
Демоны. Интересно, она о нем знала? Знала, какими делишками он занимался в свое свободное время?
– Я помогу тебе справиться с этим. Это дар.
– Что бы это ни было, никакой это не дар. – Я сжимаю мою раскалывающуюся голову руками. – У меня такое чувство, будто я теряю рассудок. И что это вообще означает… быть пророком?
– Это означает, что у тебя есть способность видеть будущие события, хотя это провидение может иногда относиться и к событиям прошлым, память о которых не сохранилась, и к нынешним явлениям, которые сокрыты и не могут быть постигнуты с помощью разума.
– То есть вы хотите мне сказать, что я вижу будущее? – Я изо всех сил вжимаю пальцы в голову, пытаясь понять. – И что когда-нибудь в будущем Эли будет поедать живую кошку?
