Книга Последняя жатва, страница 31. Автор книги Ким Лиггетт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последняя жатва»

Cтраница 31

К тому времени, когда мы въезжаем в город, ужас в моей душе превращается в обреченность. Обе стороны Мейн-стрит заставлены припаркованными машинами. Здесь собрались все. Праздник урожая – это одно из тех немногих мероприятий, устраиваемых Обществом охраны старины, которое открыто для широкой публики и на которое может явиться каждый. В прежние времена, когда этот праздник только зародился, он был чем-то вроде ярмарки, на которой люди могли обмениваться плодами своего труда после того, как собрали весь урожай, теперь же это больше похоже на карнавал.

Играет музыка, жители могут поиграть в некоторые старомодные игры, но гвоздем программы является Адский дом. Баптистская церковь Мидленда устраивает это представление каждый год. Это что-то вроде дома с привидениями, только здесь тебя проводят через несколько больших брезентовых шатров, где разыгрываются маленькие пьески на тему тех или иных злободневных проблем, которые, по мнению духовенства, отвращают людей от церкви. Метамфетамин. Аборты. Однополый секс. Сатанизм. Видеоигры. Собственно, все это просто дает людям возможность показать себя, привлечь к себе всеобщее внимание. В детстве я участвовал в одной из представлявшихся там пьесок – сыграл роль скелета в загробном мире. Это было довольно весело – я выскакивал из темноты и бросался на людей, пугая их до полусмерти. Такова еще одна наша старая, освященная временем традиция.

Я вздыхаю и вылезаю из пикапа. Весь последний год я держал свою семью в затворничестве, и ради чего? Ведь теперь я тащу их прямиком в логово дьявола. Мне до сих пор не верится, что я сейчас начну заниматься слежкой за Обществом охраны старины от имени католической церкви, собирая доказательства, необходимые для того, чтобы получить санкцию на изгнание нечистой силы, то есть экзорцизм. Это кажется полнейшей гребаной дичью даже мне самому.

Но когда я уже начинаю подумывать о том, чтобы посадить всю мою семью обратно в пикап и побыстрее убраться отсюда восвояси, за руку меня хватает Умничка. Ладонь моя так и исходит потом, но сестренка даже не морщит носик.

– Как же здесь красиво! – Она сжимает мою руку, будто понимает, как мне сейчас нелегко. – Прямо как в сказке.

– Угу. – Я с усилием сглатываю.

На лужайке перед фасадом здания Общества охраны старины из тюков прессованного сена построен лабиринт, который освещают лампы накаливания, наполненные инертным газом, и фонари из тыкв с прорезанными отверстиями в виде глаз, носа и рта. Точно так же все было устроено и в прошлом году, и в позапрошлом. Вероятно, так же обстояло дело и сотню лет назад. В наших местах никогда ничего не меняется.

Я был здорово на взводе, когда в прошлом году они все-таки провели итоговый матч. А после того, как я чуть не отправил на тот свет бедного парнишку, они устроили Праздник урожая. Но в нашем городе все предпочитают смотреть сквозь пальцы на любое нежелательное событие, как будто это никого не касается, как будто это просто не их дело. Вот так и получилось, что когда распространилась новость о бойне, которую в хлеву для стельных коров учинил мой отец, и в Мидленд, точно стервятники, слетающиеся на падаль, приехали репортеры, им не удалось отыскать в городе ни единого человека, который пожелал бы дать интервью. Мама тогда была благодарна, меня же именно это обстоятельство обеспокоило больше всего. Что местным жителям известно такого, что надо было скрывать?

Вереница детишек с личиками, размалеванными под тигров и принцесс, хохоча, бросается вперед и исчезает в лабиринте. Это напоминает мне о том, зачем я вообще явился сюда. Если во всей этой истории про козни дьявола и впрямь есть хотя бы крупица правды, я должен сделать все, что в моих силах, чтобы это остановить. Ради моего отца. Ради моей семьи. Ради будущего.

В то время, как всем остальным гостям приходится обходить основное здание Общества охраны старины и входить через боковую калитку, чтобы попасть на лужайку, располагающуюся позади него, мы, Тейты, как и остальные семьи, произошедшие от основателей поселения, входим через парадную дверь. Это наша привилегия. Именно этого от нас и ждут. Переступив порог, я чувствую себя так, словно сделал выбор, словно теперь я часть всего этого, нравится мне это или нет.

Я замечаю, что у Джесс расстегнулся медальон и она никак не может его застегнуть.

– Я могу помочь, – говорю я, подходя к ней. Застегивая медальон на ее шее, я прошу: – Присмотри за Умничкой, пока меня не будет.

Умничка оборачивается и смотрит на меня так, будто хочет сказать мне по этому поводу пару теплых слов, но я заговорщически ей подмигиваю, и она успокаивается. До нее доходит, что я имел в виду.

Умничка берет Джесс за руку и по длинному коридору ведет ее на лужайку позади здания, туда, где и проходят гулянья и торжества. Мама идет за ними, обеими руками сжимая перед собой свою сумочку с таким видом, будто это последний оставшийся на борту тонущего «Титаника» спасательный жилет.

Я иду, устремив взгляд вперед, но все равно чувствую, как на меня с портретов, которыми увешаны стены коридора, смотрят мои предки и члены остальных семей, основавших Мидленд. Хотя они и заточены за стеклом, ощущение у меня такое, словно они наблюдают за мной… ждут.

С каждым шагом мое сердце колотится все быстрее и быстрее.

Когда мы выходим из здания через одно из французских окон, идущих вдоль всей задней стены, я замечаю, что стекло, которое я разбил, пробираясь сюда, чтобы отыскать тайную комнату, уже заменено и все выглядит так, словно ничего и не было. На мгновение я и сам задаюсь вопросом: а не привиделась ли мне та сцена? Интересно, не так ли чувствовал себя в конце жизни и мой отец, подвергая сомнению все, каждую мелочь, каждый пустяк, думаю я, но когда ко мне подходит мистер Нили, здоровается и крепко сжимает мой локоть, я окончательно уверяюсь, что все это было реально.

– Добро пожаловать домой, Клэй, – говорит он. Глаза его самодовольно блестят, когда он ведет меня к краю внутреннего дворика, чтобы все собравшиеся могли вдоволь на меня насмотреться.

Я нервно оглядываюсь по сторонам. Они смотрят и ждут: что же произойдет теперь? Ненавидя сам себя за то, что я это делаю, я пожимаю руку мистера Нили. И почти чувствую, как вся община делает глубокий вдох.

Точно по команде группа музыкантов начинает играть пронзительную мелодию в стиле «блюграсс». Пары начинают танцевать тустеп, вокруг носятся дети, напившиеся фруктовых прохладительных напитков и наевшиеся пирогов. Сверху висят провода с крошечными белыми лампочками, мерцающими, словно звезды, сошедшие с небес.

Миссис Нили быстро отводит маму к остальным женщинам из семей, предки которых основали Мидленд. Похоже, они без колебаний принимают ее вновь в свои ряды, но в маме есть некая отстраненность, как будто ее связь с реальностью не так чтобы очень крепка. Интересно, смогут ли они это увидеть. О, господи, надеюсь, что нет.

Только один член нашей семьи не изменился – это Умничка. И если повезет, ей никогда не придется меняться. Люди рассыпаются мелким бесом перед Джесс, твердя ей, какая она красотка. Ее приглашает на танец младший брат Бена Гилмана. Он хороший парнишка и вполне приличный квотербек в команде по американскому футболу Промежуточной школы Мидленда. Возможно, именно это и нужно сейчас Джесс – напоминание о том, как обстояли дела раньше и как они должны обстоять.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация