Я ищу среди файлов истории болезни пациентов и нахожу среди них Эмили Грейнджер. Бац, вот она. Тайлер не врал. Сама легла в лечебницу почти два года назад. И заплатила за себя сама. Пробыла чуть менее года. Посттравматический синдром. Религиозная идеология. Бред величия.
Миссис Гиффорд все не возвращается, и я набираю имя другого пациента – Ли Эрик Уиггинс. Синдром «пьяного зачатия». Посттравматический синдром. Ожоговая травма. Утверждает, что его отец пытался убить его в ночь, когда произошел несчастный случай, но дьявол спас его по причине уготованного ему особого предначертания. Прописана медикаментозная терапия. Далее идет список необходимых таблеток.
Едва заслышав скрип подошв миссис Гиффорд по линолеуму, я стираю все следы своих изысканий и выскакиваю из-за стойки.
– Здесь что, жарко? – спрашивает она. – Я, знаешь ли, немного зябну, а вот ты весь в поту. Надеюсь, у меня не начинается ОРЗ.
Я осматриваю коробку.
– Но здесь на боку написано «миссис Уилкерсон».
– О, теперь все эти вещи принадлежат Эмме. Миссис Уилкерсон завещала ей все свое имущество. И дом тоже. Повезло же ей. Эти католики стоят друг за друга горой.
– Значит, миссис Уилкерсон скончалась?
– Да, в прошлом году. Думаю, поэтому Эмма и оставалась здесь так долго. Хотя сама она в этом и не нуждалась. Она куда умнее, чем наш доктор Флэнниган, уж ты мне поверь. Полагаю, ей просто был нужен отдых и она хотела помочь своей подруге в ее смертный час. Но в том, как та умерла… было что-то странное.
– Что вы имеете в виду?
– Эмма тогда держала ее за руку и читала какую-то молитву на свой католический манер…
– Вы хотите сказать, по-латыни?
– Думаю, да, и тут миссис Уилкерсон как напряглась. Выражение на ее лице стало таким, какими бывают лица в ночных кошмарах. Как будто она вдруг поняла, что забыла в духовке индейку, которую готовила ко Дню благодарения. А потом она сказала что-то и вовсе несуразное… что-то вроде символа веры, в котором упоминалась кровь.
– Она случайно не сказала – «Я взываю к крови»?
– Да, точно! Именно это она и сказала. – Миссис Гиффорд прижимает палец к кончику носа, как будто мы с ней играем в шарады.
Я чувствую, как у меня холодеет кровь.
– Мне сказали, что с ней случился обширный инфаркт, потому-то ее так и заклинило. Из-за этого бедняжку и похоронили в закрытом гробу. Ее лицо застыло в такой жуткой гримасе.
– В какой именно? – выдавливаю из себя я.
– Вот в такой. – Она разевает рот так широко, как только может, глаза ее выпучиваются, шейные сухожилия выступают.
Меня по спине подирает мороз. Такое же выражение появилось в самом конце на лице моего отца. И он произнес те же самые слова. Что все это значит? Какая здесь связь? Звонит телефон. Миссис Гиффорд поднимает палец и снимает с уха клипсу.
– Оукмур, говорит Дженель, чем я могу вам помочь? О, секундочку. – Она прижимает трубку к груди. – Вечно я болтаю о пустяках, – замечает она. – Ты наверняка опаздываешь в школу. Хочешь, я позвоню туда и скажу мисс Грейнджер, что ты уже едешь?
– Нет… нет, не надо, – говорю я, поворачиваясь к выходу.
– Клэй, – зовет меня она. – Ты забыл коробку.
– А, да, – бормочу я и, вернувшись к стойке, беру ее.
Кажется, она бубнит что-то еще, но я ничего не могу расслышать из-за шума в ушах, похожего на жужжание мух… и словно говорящего мне, что скоро должно случиться нечто ужасное.
Глава 34
Я несколько часов сижу в своем пикапе, перебирая содержимое коробки. Ничего по-настоящему интересного в ней нет, только куча безделушек и наполовину использованных косметических и гигиенических средств. Но я не могу оторвать глаз от фотографии миссис Уилкерсон. От крестика из оргстекла, висящего у нее на шее. «Я взываю к крови». Клянусь жизнью своей, я взываю к крови Иисуса Христа» – это слова, которые обычно произносит экзорцист, молясь над кем-то, одержимым демонами. Может быть, перед своим концом миссис Уилкерсон испытывала страх перед мисс Грейнджер, как отец испытывал страх передо мной? И какова связь между мисс Грейнджер и Ли Уиггинсом? Почему его инициалы написаны на полях нашей семейной Библии и рассыпаны по нашим приходно-расходным книгам? Если отец покупал у Ли метамфетамин, неужели он стал бы записывать эти расходы в приходно-расходные книги? Я полагал, что в Оукмуре получу ответы на свои вопросы, но вместо этого у меня всего лишь появились дополнительные вопросы.
Услышав, как в школе звонит звонок на пятый урок, я наконец складываю все вещи обратно в коробку, беру ее и направляюсь в кабинет мисс Грейнджер. При этом я иду низко опустив голову и стараюсь двигаться сквозь толпу в коридорах так, чтобы меня никто не узнал.
Все, что мне надо сказать, все, о чем мне необходимо с ней поговорить, так и распирает меня, и я врываюсь в ее кабинет, даже не постучав.
– Не знаю, что вы задумали, но вам придется выложить мне все. Вы игнорируете мои звонки, а между тем что-то происходит… с вами… с ними… или со мной… но мои сны становятся все хуже, и…
– Клэй? – Мисс Грейнджер натянуто улыбается. – Полагаю, ты знаком с шерифом Илаем и помощником шерифа Тилфордом.
Я смотрю туда, куда устремлен ее взгляд, и вижу шерифа, сидящего на моем стуле, и его помощника Тилфорда, стоящего, прислонившись к стене.
– Что ты там говорил насчет своего сна, Клэй? – спрашивает шериф.
– Да так, пустяки. – Я прижимаю коробку к груди.
Его глаза вспыхивают, как будто он только что поймал меня на лжи.
– Я как раз говорил мисс Грейнджер, как удивился, увидев тебя в воскресенье в церкви. – Он подается вперед, и потертая кожа его ковбойских сапог скрипит. – Ты же не заходил туда уже более года. С чего вдруг такой религиозный пыл?
– Я просто пытаюсь последовать вашему совету. – Я выдавливаю из себя улыбку. – Насчет того, чтобы оставить прошлое позади и жить дальше. – По тому, как он на меня смотрит, я вижу, что ему что-то известно. Не знаю, как долго я еще смогу уходить от его вопросов.
– А тут я неожиданно услышал, что ты завел дружбу с Тайлером Нили и остальными ребятами из Общества охраны старины. Наверное, это хорошо. – Он выпячивает нижнюю губу, как будто заложил за нее жевательный табак. – Покатались на быках, да?
– Просто выпустили немного пара.
– Странно. – Он щурит глаза, пристально глядя на меня. – Сегодня утром Тайлер, отвечая на мой вопрос, использовал точно такие же слова.
– Да ну?
– Жаль, что на территории ярмарки приключилось такое.
– Самый злобный бык в трех штатах. Стоил кучу денег, – добавляет Тилфорд.
– О чем вы говорите?
– А ты разве не слышал? – Шериф поправляет свою шляпу. – Разве твои новые дружки тебе не рассказали? Кто-то явился туда минувшей ночью и перерезал этому быку горло.
