Я уверен в одном – Ли Уиггинс спятил. Я пока не сумел понять, какую цель во всей этой истории преследует мисс Грейнджер, но у Ли точно есть вполне объяснимое желание свести счеты с моей семьей. Не стану отрицать – он имеет право быть в обиде. И если он хочет попытаться прикончить меня, играя роль в каком-то бредовом сценарии, подсказанном ему Библией, – что же, пусть попробует. Но стоит ему сделать хоть один угрожающий шаг в сторону Джесс, Умнички, мамы или Эли, и я не колеблясь закончу то, что начал мой отец. И если это сделает чудовищем и меня, его сына, то так тому и быть. Я буду защищать тех, кого люблю, до последнего вздоха.
Я замечаю Эли, идущую по парковке к моему «Форду». Она одета в свою тренировочную форму – красную толстовку на молнии, снабженную капюшоном – и на одном плече у нее висит рюкзак. Во всем происходящем она как луч света, и, по ее словам, ей известно, откуда мисс Грейнджер черпает все свои теории. И если я увижу это своими собственными глазами, сказала она, я смогу наконец положить конец и всем моим опасениям, всем сомнениям и всему грызущему меня страху. Дай-то бог, потому что я не знаю, сколько еще всего этого я смогу стерпеть.
– Как же я рад тебя видеть! – говорю я, спрыгнув с бортика и встав на землю, чтобы поприветствовать ее.
Она сдергивает бейсболку с моей головы и надевает на свою.
– Я могла бы сказать то же самое и о себе.
– На тебе даже эта потрепанная бейсболка выглядит хорошо, – говорю я, закрывая задний откидной борт кузова.
– Кстати, где ты сегодня пропадал? – Она дарит мне кривоватую улыбку. – Все то и дело о тебе спрашивали.
Я глубоко вздыхаю.
– Пытался уладить семейные проблемы.
– Похоже, тебе не мешало бы пропустить стаканчик. – Она подходит ко мне вплотную.
– И притом возможно не один, – со смехом отвечаю я.
– Это можно легко устроить. – Она дергает за полу моей рубашки. – Итак, ты готов снять покров с мрачной истории жизни наших предков? Боюсь, что если ты это сделаешь, то будешь горько разочарован.
– Ты даже представить себе не можешь, как бы мне хотелось, чтобы так оно и было.
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, и тут начинают гудеть клаксоны.
– Тейт! – кричит кто-то, проезжая мимо нас. – Удачи тебе в завтрашней игре с «Сунерс»! Задай им жару!
Я качаю головой.
– Поехали отсюда.
– Между прочим, я знаю одно местечко, где мы будем совсем одни.
Когда я подвожу ее к пассажирской двери моего «Форда», она проводит рукой по его крылу.
– Этот пикап так похож на тебя самого.
– Что? Такой же обтерханный и старомодный?
– Нет. Классный. И настоящий.
Открывая перед ней дверь, я испытываю радостный трепет. Сейчас Эли поедет со мной в моем пикапе впервые за целый год – если, конечно, не считать того раза, когда она была в отключке.
* * *
Мы останавливаемся перед зданием Общества охраны старины, и я падаю духом. Оно все сверкает иллюминацией, и перед его фасадом припарковано несколько машин.
– Ты же говорила, что здесь никого не будет.
– Уверяю тебя, мы будем там одни, – говорит она и, сняв мою бейсболку, аккуратно кладет ее на приборную панель. – В доме Нили сейчас многолюдная вечеринка по случаю завтрашней игры. И многие гости припарковали свои машины здесь, поскольку перед домом Нили уже не оставалось места.
Она начинает открывать свою дверь.
– Подожди, – говорю я и, выйдя из машины, открываю перед ней дверь. Она берет меня за руку и не отпускает ее, пока мы идем по выложенной кирпичом дорожке к парадному входу.
– У тебя же есть ключ, верно? – спрашивает она.
– Угу. – Я нервно смеюсь, берясь за латунный ключ.
– Над чем ты смеешься?
– Не знаю, слышала ли ты об этом, – говорю я, вставляя ключ в замок, – но на прошлой неделе меня застукали, когда я проник сюда, взломав заднюю дверь.
– Ты серьезно? Ну, Клэй, ты и крут, – поддразнивает меня она.
– Да нет, это было совсем не круто с моей стороны – скорее наоборот. Я и не подозревал, что все это время в моем распоряжении имелся вот этот самый ключ, – отвечаю я, пытаясь отпереть замок, но он никак не поддается.
– И тебе пришлось выдержать неловкий разговор с мистером Нили?
– О, да, и он вроде как шантажом заставил меня явиться на Праздник урожая.
– А я-то думала, что ты вернулся из-за меня, – говорит она и встает между дверью и мной.
Я наклоняюсь и касаюсь губами ее уха.
– Так оно и было. – Замок наконец отпирается. – Наверное, мне просто нужен был легкий толчок в нужном направлении.
– Что ж, мне надо будет как-нибудь в будущем его поблагодарить.
Когда мы входим, я замечаю, что дверь кабинета мистера Нили закрыта.
– Пошли, – возбужденно хихикнув, говорит Эли и ведет меня сначала в подвал, а затем в дальний конец длинного коридора. – Мне не терпится показать тебе вот это.
Она проводит рукой по одной из деревянных стенных панелей, и в стене распахивается дверь.
Я вспоминаю, что смотрел на эту стену в ту ночь, когда вломился сюда. Тогда здесь стоял странный запах разложения, но сейчас пахнет приятно – слишком приятно, как будто этот сладкий аромат призван что-то скрыть.
Мы проходим внутрь, и Эли зажигает несколько свечей.
– Здесь нет электричества. Они хотели сохранить эту комнату в ее первозданном виде, таком, какой она имела в былые времена.
– Да, конечно.
– Но тут довольно мило… романтично, – говорит она, посмотрев на меня через плечо.
В центре комнаты стоит огромная, обитая кожей оттоманка – она достаточно велика для того, чтобы служить также и кроватью. Стены уставлены полками, заполненными множеством безделушек и старинных амбарных книг.
– Что это?
– Архивы совета. Эта комната существует с тех самых пор, как было построено здание.
– Наверное, когда сюда переехало Общество охраны старины, ее стали использовать в качестве молельни… убежища.
– Убежища от чего? – спрашиваю я, бросая на нее пристальный взгляд.
– Кто знает… может быть, от родителей? – Она мило поводит плечами. – Это единственное место, где мы можем остаться наедине. И где нас никто не увидит. – Она закрывает дверь, и я смотрю, как та исчезает в стене, отгораживая нас от окружающего мира.
– Отлично. – Я делаю долгий выдох. – Давай никогда не выходить из этой комнаты.
– Давай, – соглашается она и направляется к массивному деревянному буфету, где наливает янтарный напиток из хрустального графина в два хрустальных бокала.
