– О, черт, прости! – Шериф хватает со стеллажа простыню и быстро накрывает ее.
Я заставляю себя смотреть на нее, и от слез у меня щиплет глаза. Я замечаю синяки на ее горле – и в это мгновение могу думать только об одном: о том, как я застегивал медальон на ее шее тем вечером на Празднике урожая. Это я отвез ее туда, из-за меня она оказалась в том положении, которое привело ее к смерти. Я был настолько поглощен мыслями об Эли, о мистере Нили и обо всей этой сраной истории с дьяволом, что вообще не замечал, что происходит. Она погибла из-за меня, моя сестра… моя плоть и кровь. Она уже два дня как умерла, а я даже не подозревал, что ее больше нет. Я должен был проверить, дома ли она, должен был зайти в ее комнату. Пока я играл в американский футбол, пока сближался с Эли, она гнила в лесу, оставленная там, как какой-то мусор, как какой-то ненужный хлам.
Хлам.
– Погодите… она была… – Мысль об этом душит меня. – Она была закопана в том кругу? – с трудом выговариваю я. Илай смотрит в пол, и я понимаю – так оно и было. – Я был там… на том самом месте. Те грязные пряди волос, выглядывающие из-под земли… я ходил прямо над ее мертвым телом. – Я стискиваю зубы так, что они скрипят. – Я подвел тебя, – шепчу я, пытаясь откинуть ее волосы назад, но они слиплись от грязи и кусочков мха.
Мох. Именно об этом говорила Умничка в тот вечер… она сказала, что Джесс лежит в постельке из мха, словно лесная фея.
Я вытираю лицо рукавом, но слезы все текут и текут из моих глаз.
Шериф Илай кладет руку мне на плечо.
– Я сочувствую твоему горю. Тех страданий, которые за последний год пришлось пережить тебе и твоей семье, с лихвой хватило бы и на десять жизней.
Я еще крепче стискиваю край металлического стола. Мои плечи так трясутся, что мох в волосах Джесс вздрагивает при каждом моем судорожном вдохе. У меня вырывается всхлип, и я зажимаю рот рукой. Сколько же времени ей пришлось умирать? О чем она думала перед тем, как испустить свой последний вздох? Меня убивает то, что в свои последние мгновения она не могла видеть звезды.
Я не знаю, сколько времени стою здесь. Прошло ли несколько минут… или несколько часов. Когда у меня иссякают слезы, я берусь за край простыни и накрываю ею лицо Джесс. Я уже видел смерть и знаю – это не она, не моя сестра. Это просто пустая, покинутая душой оболочка, а сама Джесс сейчас, должно быть, в раю. Мне нужно верить, что она именно там. Мысль о том, что ее душа находится где-то еще, была бы просто невыносима.
– Шериф. – Грег, остановившийся в дверях, прочищает горло. – Границу нашего округа только что пересек торнадо. Его видели неподалеку от земель Гилманов.
– Будь я проклят, – с изумлением произносит Илай. – Это первый торнадо, который пересек границы округа за последние сто двадцать семь лет. – Он поправляет свою шерифскую звезду. – Думаю, мне надо запустить систему оповещения.
– Я сам займусь формальностями и выпущу Клэя, – говорит Тилфорд. – Прослежу за тем, чтобы ему отдали его вещи, и отвезу туда, куда он скажет.
– Ты не против, сынок?
Я киваю. Мне все еще хочется ударом кулака послать Тилфорда в нокаут за то, что он допрашивал меня с таким пристрастием. Я понимаю, что он всего лишь делал свою работу, но все же…
Когда шериф уходит, чтобы заняться городской системой оповещения, Грег пропускает меня вперед, и мы идем обратно в сторону лифта.
– Какой этаж? – Я нервно вздыхаю – мне не по себе оттого, что я опять нахожусь в замкнутом пространстве в непосредственной близости от него.
– Это тебе решать.
Я смотрю на него.
– Послушай, не знаю, куда ты клонишь, но…
– Будь я на твоем месте, мне бы хотелось прикончить того, кто сотворил с ней такое. – Он делает паузу, и его рот кривится в отталкивающей ухмылке. – Хочешь задать ему жару?
– Уиггинсу? – Мое сердце начинает колотиться как бешеное. – Он здесь?
– В одиночной камере предварительного заключения на пятом этаже… и тут только мы, курочки, как сказал фермеру лис. Думаю, я тебе кое-что должен, парень. Знаешь, ему еще принесли на обед чудный бифштекс из заведения Гаррисона. Обслуживание по первому классу.
Я разжимаю кулак и жму на кнопку пятого этажа.
Глава 56
Грег отпирает дверь камеры, распахивает ее и отходит в сторону.
Ли стоит в камере, одетый в спортивный костюм, и ухмыляется, глядя на меня, словно нас ждал.
Не теряя ни секунды, я бросаюсь вперед и ударами кулаков сбиваю его на пол. Он даже не пытается отбиваться, а просто валится на пол, словно мешок с зерном. Я рывком поднимаю его на ноги и с такой силой впечатываю кулак в его челюсть, что слышу, как она с хрустом выходит из челюстных суставов. Но он все равно продолжает ухмыляться.
– Сделай это, Клэй. Я тебя ждал, – кряхтит он. – А я-то думал, ты придешь за Джесс гораздо раньше.
В приступе бешенства я бью его головой. Он падает навзничь, оглушенный, затем начинает смеяться.
– Под конец она практически умоляла меня об этом.
Я опять поднимаю его с пола, схватив за грудки, и шваркаю об стену, потом снова принимаюсь молотить его кулаками, вкладывая в удары всю свою силу, всю ярость, такую лютую, что мне хочется пробить кулаком его грудную клетку.
– Благословенно семя сие, – говорит он, безропотно принимая удары.
Я всаживаю кулак ему в живот, и он сгибается в три погибели.
И начинает петь. Детскую песенку. «Один падет, помолясь и сомлев, один падет, поиграв, три падет, подрожав и сгорев, четыре, убежав, пять падет, кое-что заглотнув, шесть и семь отправятся в рай, восемь падет, не туда шагнув, девять скажет: «встречай», десять станет последней из них, чтоб всех их объединить, тогда и должно случиться то, чего не остановить».
– Откуда ты знаешь эту песенку? – Я трясу его. – Это же песенка-считалка Умнички. Ты что-то сделал с Умничкой? Как ты узнал эту мелодию, эти слова?
– Заставь меня их заглотнуть. – Он выпрямляется и смотрит мне в лицо. – Да послужу я нашему господу!
Я размахиваюсь, чтобы бить его еще и еще, жажду снова всадить в него кулак. Его лицо разбито в кровь, но он все равно умудряется улыбаться. Его глаза – их радужки исчезли, и теперь они чернильно-черны. И, увидев в них мое собственное отражение, я ужасаюсь. Кто из нас двоих зверь?
– Разве ты не должен меня остановить? – выдавливаю из себя я, глядя через плечо на Тилфорда.
– Ты это заслужил, – отвечает он с мрачным блеском в глазах. – Скажи спасибо Йэну Нили.
– Нили? – шепчу я, отпуская Ли. Он валится на пол бесформенной грудой обезображенной плоти и сломанных костей.
– Сделай это, Клэй, – шепчет Ли, и из его разбитого рта течет кровь.
Ли хочет, чтобы я его убил. И того же хочет Нили.
