Для справки: 12 сентября 1958 года генерал-лейтенант Павел Судоплатов был приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к пятнадцати годам лишения свободы «за активное пособничество изменнику Родины Берия в подготовке государственного переворота, производство опытов над людьми, похищения и многочисленные убийства». Только отсидев весь срок, ослепший на один глаз и перенесший три инфаркта, Судоплатов вышел на свободу.
Первые опыты в «лаборатории смерти» Майрановский проводил с производным соединением иприта (палач особо любил этот яд: за научные работы о нем получил по совокупности ученую степень доктора медицинских наук). Не напрасно. Иприт – отрава для «лубянских» удобная: без малейшего вкуса да и «бьет» наверняка. Один вот только минус: при вскрытии трупа в организме устанавливается наличие этого яда. «Лучше ищите! Не подведите партию коммунистов!» – напутствовал «Доктора Смерть» и его истеричную команду (люди спивались, сходили с ума, а порой и кончали жизнь самоубийством, не в силах переносить крики несчастных «подопытных») лично товарищ Лаврентий Берия. И полковник медицинской службы Майрановский увлеченно «искал», любой ценой оправдывал оказанное ему высокое доверие партии Ленина – Сталина.
После неудачи с ипритом он начал экспериментировать с целым коктейлем из ядов: дигитоксина
[15], колхицина, таллия, рицина… Разными были только концентрации этих веществ и способы их введения в организм. Каждая «линейка» – так Майрановский окрестил свои адские испытания – требовала десяти двуногих «подопытных кроликов». Для всех жертв устанавливался период наблюдения за действием яда – от 10 до 14 суток. Если за это время испытуемый не умирал, точнее – выживал, его все равно как опасного свидетеля «списывали в расход»: расстреливали.
За агониями некоторых жертв Наум Эйтингтон наблюдал лично – через глазок наглухо заклепанной металлической двери. Как говорил следствию Майрановский:
– Целью присутствия Эйтингтона было убедиться в действенности препарата, так как операция санкционировалась Сталиным. Если смертельного исхода не наступало, что случалось крайне редко, и «испытуемый» поправлялся, на нем же испытывался и другой яд. Максимально допустимое число попыток на одном человеке – три.
Способы введения отравы в организм жертв пробовали самые разные. Яды и в еду подмешивали, и уколы делали, и кожу ими опрыскивали… Особый интерес у чекистов вызывали опыты с разрывными пулями, причем – в «неубойные» места. Смерть наступала от отравления за период от четверти часа до часа, в зависимости от того, куда попадала пуля. Как потом скажет сам Майрановский: «Все случаи с применением отравленных пуль кончались смертью, хотя я вспоминаю один случай, когда подопытного достреливали работники спецгруппы… Пуля остановилась у кости, и подопытный ее вытащил…»
Заметки на полях
В РСХА (Главном управлении имперской безопасности) нацистской Германии изобретением ядов и их испытанием на заключенных занимался целый коллектив под руководством врача-садиста Йозефа Менгеле, прозванного «ангел смерти из Освенцима».
Даже фашисты, работавшие рука об руку с Менгеле, зачастую были шокированы искренним наслаждением, которое он получал, мучая своих жертв.
Яды в дальнейшем пригодились в первую очередь нацистским лидерам. Геббельс, Геринг, Гиммлер да и сам Гитлер покончили с собой, а порой и со своими близкими, приняв цианистый калий… Кстати, о Менгеле. Он благополучно прожил до конца своих дней в Бразилии, где тихо скончался в 1979 году.
Советский Доктор Смерть, не знавший устали, обычно присутствовал при всех испытаниях. В том числе – и тогда, когда опробовалась отравленная подушка, вызывавшая сначала сон, а потом – смерть «подопытного». В годы Второй мировой войны «Лабораторией-Х» был разработан ботулинический токсин специально для применения в Париже. Препарат был успешно заброшен во Францию, а потом в Москве случился жуткий скандал. Майрановского и его заместителя Муромцева самих чуть ли не объявили на Лубянке «врагами народа»: «парижский» яд по каким-то мистическим причинам оказался не действующим. Потом в нескончаемых лубянских коридорах станут говорить, будто этот яд был предусмотрен аж для самого Гитлера, неоднократно посещавшего французскую столицу.
Впрочем, доктор Майрановский, по представлению наркома госбезопасности Меркулова ставший профессором медицины, все равно оставался на лучшем счету у спецслужб. Ему после долгих поисков удалось создать яд, идеально подходящий чекистам для их заплечных дел. Отраве присвоили кодовое имя: К-2. Человек, принявший эту гадость, – цитирую заключение официальной экспертизы – «как бы делался меньше ростом, слабел, становился все тише и через пятнадцать минут умирал». Чтобы стопроцентно убедиться в надежности К-2, лубянские «борцы за дело пролетариата» предприняли «независимую экспертизу». Труп одной из жертв К-2 отвезли в морг знаменитого московского Института скорой помощи имени Склифосовского для произведения анонимного вскрытия. Диагноз патологоанатомов, не обнаруживших никакого подвоха, звучал безапелляционно: больной умер от острой сердечной недостаточности.
Майрановский был, можно сказать, увлеченным естествоиспытателем. Этот монстр потом будет охотно делиться впечатлениями от своих отравительских «открытий». Станет подробно рассказывать о страданиях жертв при отравлении тем или иным ядом. «Особенно мучительной» он назовет смерть от аконита, которым он отравит десять человек. Впрочем, все это будет позднее, когда палач сам окажется за решеткой. А пока…
Нет официальных цифр о количестве жертв Доктора Смерть. По некоторым экспертным оценкам, как минимум – более двух сотен человек. Он сам сообщит с гордостью: «Моей рукой был уничтожен не один десяток врагов Советской власти, в том числе – националистов всякого рода».
В заключение несколько слов о самом Майрановском. Доктор Смерть, решили в аппарате Берии, слишком много знал. Ставший на ударной ядовитой службе законченным алкоголиком, профессор-полковник, видимо, что-то где-то лишнего сболтнул «под банкой». В декабре 1951 года его арестовали. «Органы» не нашли ничего лучшего, чем вменить в вину Майрановскому …«незаконное хранение сильнодействующих веществ» и «служебную халатность»! Решением Особого совещания при министерстве госбезопасности Доктор Смерть получил десять лет тюрьмы. Но даже сидя за решеткой, он продолжал «консультировать». Под конвоем его частенько вывозили из Владимирской спецтюрьмы № 2 в Москву, где Майрановский старательно организовывал на явочных квартирах отравления неугодных Лубянке.
Не понявший, что происходит в стране Советов после смерти Сталина, Доктор Смерть, считавший себя безвинно осужденным, писал из тюрьмы долгие патриотические письма Лаврентию Берии, уже благополучно расстрелянному Хрущевым. Майрановский аргументировал причины своего освобождения необходимостью дальнейшего совершенствования в СССР работы над ядами:
