Как только в разных странах не называют аконит: борец-корень, синеглазка, волчий корень… И еще: мать – королева ядов. Воистину такой титул надо заслужить! Самое распространенное название растения происходит от латинизации греческого слова «akoniton» – мифического растения для отравления волков и других хищников. Слово «аконит» произошло от греческого города Аконе, в окрестностях которого, как считали древние, был спуск в Аид, страну теней. Не менее легендарно и другое название: борец. Это уже дань скандинавской мифологии: борец вырос на месте гибели бога Тора, победившего ядовитого змея и погибшего от его укусов. А германцы называли аконит «шлемом бога Тора» и «волчьим корнем»: Тор, как утверждают старинные сказания, боролся с волком с помощью аконита. Отсюда, видимо, и русское название аконита – волкобойник. А «царь-травою» растение назвали на Руси за его сильную ядовитость. Этот яд считался настолько страшным, что за обладание аконитом в некоторых странах даже карали смертью.
Плутарх рассказывает об отравлении этим растением воинов Марка Антония. Римляне, в пищу которых попал аконит, теряли память и были заняты тем, что переворачивали каждый камень на своем пути, будто бы искали что-то очень важное, пока их всех не начало рвать желчью. Утверждают, будто именно от аконита умер знаменитый Тамерлан – заговорщики пропитали его тюбетейку ядовитым соком.
Всё растение – от корней до пыльцы – чрезвычайно ядовито, отравляет сам его запах. Вреден даже мед, содержащий его пыльцу. В фармакогнозии Аль-Бируни, великого мыслителя Средневековья, «это трава, которая убивает собак, барсов, свиней, волков, если положить ее в пищу. Некоторые полагают, что если ее приблизить к скорпиону, то трава ослабляет и его».
Обращаться с аконитом нужно с большой осторожностью, так как яд при соприкосновении может проникнуть через кожу. При тяжелых отравлениях быстро наступает смерть или от поражения дыхательного центра, или же сразу от паралича сердечной мышцы.
Наукой ядов мастерски владела и волшебница Кирка (по-латински: Цирцея), родственница Гекаты (Диодор Сицилийский утверждал, что Геката – мать Кирки), воспетая Гомером в «Одиссее». Выйдя замуж за могущественного царя сарматов – греки причисляли их к скифам, – Кирка отравила мужа зельями, чтобы царствовать самой.
Но всех магов и колдуний Колхиды с лихвой превзошла волшебница Медея. Дочь Гекаты и, соответственно, племянница Кирки, она стала у древних греков главной героиней легенды об аргонавтах, пришедших на корабле «Арго» в царство колхидского царя Ээта, отца Медеи, за золотым руном. Полюбив предводителя эллинских пришельцев Ясона, вечно печальная, никогда не улыбающаяся Медея с помощью изготовляемых ею зелий помогла греческому герою преодолеть все смертельные испытания и, усыпив Дракона, завладеть золотым руном.
Не буду детально пересказывать одиссею Ясона и его товарищей на «Арго», этот миф известен всем, кто еще не превратился в фанатичного адепта Гарри Потера. Любопытнее другое: Ясон, взявший на борту «Арго» Медею в жены, стал позднее царем Фессалии – гористой земли на берегу Эгейского моря, славной своими лечебными (почему бы не токсичными?) травами. Неслучайно отсюда пошел в Греции культ Асклепия, бога врачевания.
Заметки на полях
Древние греки были уверены, что Асклепий это реальная историческая личность. Он был рожден смертным, но за прижизненные заслуги его допустили на Олимп, причем вопреки воле Зевса. С Асклепием связана вся современная медицинская символика, именно его считают первым врачом. В римской мифологии Асклепию соответствует Эскулап (Aesculapius), именно латинский вариант стал нарицательным для всех врачей.
Асклепия со времен римского императора Марка Аврелия часто изображают с посохом, который обвивают змеи – одна или две. Это ассоциация с популярным мифом о воскрешении Главка, сына легендарного критского царя Миноса. Врача пригласили, чтобы спасти юношу от смерти. По дороге в минойский дворец Асклепий увидел, как его посох обвила ядовитая змея. Испугался, сбросил ее на землю и тотчас же убил. И тут, откуда ни возьмись, появилась вторая змея, зажавшая в пасти сбор трав, который на глазах у врачевателя вернул ее подругу к жизни. Целитель запомнил «змеиный» состав растений, с помощью этого волшебного средства он потом вернул в царство живых Главка.
Вероятно, миф этот имеет очень глубокие исторические корни: змеи, обвившие посох, считались символом вавилонского бога врачевания Нингишзиды, его знак – две рогатые змеи, «растущие» из его плеч. Со священной змеей изображалась и египетская богиня Исида, в чьей власти была жизнь человека. Любопытен и другой греческий миф о змеях. Когда-то давным-давно Зевс подарил людям эликсир молодости. Но человек, грешный, посчитал ношу слишком тяжелой и взвалил ее на осла. Осел, в свою очередь, скинул ее на змею. С тех пор люди и ослы обреченно несут бремя старости и смерти, а змеи, сбрасывающие каждый год свою кожу и тем самым возрождающиеся к новой жизни, наслаждаются юностью и здоровьем.
Посох Асклепия, обвитый одной или двумя змеями, стал символом медицины, дожившим и до наших дней. Наиболее распространенный российский вариант эмблемы – змея, обвившая чашу («яд и противоядие»), также имеет прямое отношение к первому врачу: с этими атрибутами всегда изображается Гигиея, одна из дочерей Асклепия, богиня здоровья. Только, прошу, не путайте посох Асклепия с кадуцеем – магическим жезлом Гермеса, бога торговли и счастливого случая. У покровителя путешественников и глашатаев палка значительно короче, плюс на ней присутствуют крылья, а змей – обязательно две. Кадуцей с его змеями – это образ одновременно жизни и смерти, он эволюционировал из «змеиного» стержня Асклепия. Считается, что произошла эта метаморфоза где-то в VII веке, когда появились первые алхимики, провозгласившие Гермеса своим покровителем.
Медея недолго наслаждалась супружеской жизнью с Ясоном. Узнала, что у чересчур темпераментного героя есть любовница. Уроженка Кавказа послала сопернице по имени Главка потрясающей красоты пеплос – одежду из легкой ткани, без рукавов, которую надевают поверх туники. Подарок оказался отравленным. По одной версии, Главка, царевна Коринфа, погибла, зачесавшись до смертельных мук (уж не сработал ли знаменитый египетский яд?), по другой – едва красавица примерила пеплос, как он вспыхнул ярким пламенем, и Главка скончалась от ожогов. Причем угорела вместе с царем Креонтом, отцом-сводником, который пытался ее спасти.
Французская писательница Кристин де Пизан, родоначальница феминистского движения, писала на рубеже XIV и XV веков о Медее как о «женшине глубоких знаний». Своеобразных знаний, надо сказать… Всех историй, сложенных вокруг Медеи и ее искусства «приручать» яды, и не перечислить. То она, сбежав в Афины и выйдя замуж за местного царя Эгея, пытается отравить его сына Тесея, чтобы обеспечить наследство своему отпрыску Меду. То готовит из одной ей известных растений зелье, способное вернуть старикам молодость (современные косметологи не зря верят, что именно Медея изобрела первую краску для волос). То…
Конечно, неслучайно Медея, изображенная на многих посвященных ей картинах за процессом изготовления коктейля из ядов, вдохновила на творчество Пьера Корнеля и Жана Ануя, Дарио Фо и Луиджи Керубини, Катюля Мендеса и Альфонса Муху… По одному из преданий о Медее, она, ставшая персоной нон-грата в Элладе по причине многих подозрительных смертей, связанных с ней – в том числе, и от отравлений, – уехала на Восток, вглубь Азии, и поселилась в Мидии. Там в стране народа, называвшего себя «ариями», Медея, ставшая царицей, ввела – как утверждают – ношение женской одежды, «закрывающей лицо и тело». До появления ислама оставалось почти два тысячелетия, а «бурка» и «никаб» стараниями Медеи вошли в жизнь.
