Глава 15. Операция «Феска» и куши-баши
С кем бы Россия ни сражалась – с поляками, со шведами или с турками никогда не применяла в массовом порядке того, что назовут потом биологическим и химическим оружием. Не стоит полагать, будто это изобретение только ХХ века. Да и первое российское упоминание прототипа газовой камеры относится к XVI столетию. Княгиня-инокиня Евфросиния Старицкая из древней, знатной фамилии родственников Ивана Грозного, истребленной царем-маньяком под корень, была задушена дымом от горящего мышьяка прямо у себя в монашеской келье. Исследование костных останков княгини, после убийства ее мужа принявшей постриг, показало, что количество мышьяка в них превышает допустимую норму аж в девять раз!
Нет, страсть к уничтожению ядами себе подобных наблюдалась у человечества еще с незапамятных времен. Для изготовления отравленных стрел и наконечников копий яды использовались давным-давно. Другое дело – отравление источников воды, одежды, конной упряжи…
Древние греки и римляне решительно осуждали использование ядов в бою, честное единоборство – согласно античной логике – не должно превращаться в скрытое убийство. Грубый Филипп II, отец Александра Македонского, как-то хотел прибегнуть к отравлению источников во время войны с соседями, но его остановили советники: «Нельзя нарушать закон богов!..», посчитавшие, что такой поступок будет недостойным царя. Однако то, что считалось подлостью и трусостью у греков и римлян, было заурядной практикой у варваров, особенно – у скифов и других евразийских племен Античности. Их стрелы с наконечниками, пропитанными ядами растений и змей, погубили многих древних греков и римлян. Равно – как и отравленные колодцы, которые хитроумно оставляли на пути наступающих легионеров арабы и парфяне.
Заметки на полях
«…Вокруг – сарматы, народ дикарей… Как унижают мой дар этих племен имена! И все они враги, и все вооружены отравленными стрелами. Враг, чье оружие – лук, чьи стрелы напитаны ядом», – писал о варварах в «Скорбных элегиях» Овидий, сосланный на рубеже нашей эры императором Августом в самую дальнюю точку римского мира – на территорию нынешней Румынии.
Обычай использования ядовитых стрел – на войне или на охоте – сохранился до Средневековья. Известно, например, что византийский император Иоанн II Комнин, в насмешку за уродливую внешность прозванный современниками Красивым, был случайно ранен во время охоты отравленной стрелой и погиб.
Впрочем, одно дело – ядовитые стрелы (пигмеи Африки и индейцы Южной Америки до сих пор используют их на охоте), совсем другое – отравления массового масштаба. Так, китайский стратег XIV века Чиао Ю ратовал за реализацию революционной тактической идеи: наполнить металлические ручные гранаты порохом, смешанным с ядом, чтобы увеличить поражающий эффект. Была ли выполнена эта задача, никаких свидетельств нет…
Если же вернуться в Европу, то европейское рыцарство считало применение ядов во время войны занятием бесчестным. Это, однако, лишь на словах. В истории старушки-Европы несть числа примерам, когда отравления массово применялись в боях. Скажем, в дни осад городов и крепостей. Классический пример: в начале XIV века Альбрехт I герцог Австрийский и король Германии осаждал город Кутна-Гора в Чехии, знаменитый тогда своими серебряными рудниками, и вынужден был снять осаду. Местные шахтеры отравили источники воды токсичными минералами горного богемского края и погубили часть немецкого воинства.
Были случаи и отравления продуктов, предназначенных для питания армии в походе. Так, в конце XIV столения миланцы отравили пищу и сухое вино по всему маршруту по Ломбардии войск графа Савойского. От окончательного поражения ядами савойцы спасались только крепленым вином, которое им раздавали каптенармусы и маркитантки… Уж не было ли это посланием савойцев – предков нынешних французов и итальянцев – их будущим потомкам, которые и сегодня не гнушаются крепкими напитками?
Но всех в использовании ядов превзошел Родриго Борджиа, он же – порочный папа Александр VI. В 1495 году он задумал уничтожить французский военный гарнизон, стоявший в Остии, что рядом с Римом. Понтифик решил действовать по всем ядовитым формам: отравить и источники, и даже… воздух! Предполагалось дождаться попутного ветра и выпустить на город смертельный дым. Ядов приготовили с запасом – на сто тысяч человек! Но Карл VIII, бывший главной целью понтифика, вернулся во Францию, и разочарованный папа счел лишним выполнение дорогой и тяжелой военной операции с газами.
Зато куда как настойчивее понтифика в отравленных «игрищах» оказались венецианцы. И объектом их ядовитого воображения стали враги-турки.
Стремительно набиравшая вес на евразийском пространстве Османская империя с первых годов своего существования жила под знаком ядов. Самое, пожалуй, известное отравление в ее истории – это смерть неистового воителя Мехмеда II Великолепного. Победителя Константинополя и завоевателя Стамбула убил ядом его личный врач. Так приказал Баязид, сын султана от балканской наложницы, уставший ждать, пока отец уступит ему трон.
Яд превратился едва ли не в дежурный атрибут жизни османов. Не только в гаремах, где многочисленные жены, наложницы и евнухи любыми средствами боролись за близость к султану, но и непосредственно в его ближайшем окружении. Отравление ядом было одним из видов смертной казни, и ей по воле султана мог быть подвергнут любой – от последнего раба до Великого визиря. Яды в крупнейшей в мире мусульманской империи готовили из растений, минералов, насекомых, внутренних органов животных… В Стамбуле в изобилии торговали любой отравой: она могла мгновенно убить несчастного, а могла и лишить человека красоты, обречь его на неподвижность или на доживание убогим калекой – самое худшее, что только может быть.
Сами султаны панически боялись отравлений, которые периодически происходили во дворцах и гаремах. «Не надо людям смертным жаждать яда, хотя порой недуги лечит яд», – поучал исламский мыслитель Мирза Шахи Вазех. Успокоение так себе! Это понимали в сералях и предпринимали меры, необходимые для защиты от ядов.
«Куши-баши» – так называли специально обученного человека, который дежурил на кухне во время приготовления еды для халифа правоверных. Когда блюда были готовы, их укладывали на носилки, покрывали плотным красным сукном и опечатывали сургучом. Только после этих предосторожностей куши-баши в присутствии султана и его окружения все распечатывал и тщательно следил, как еду подносят великому правителю. Перед тем как «потрясатель вселенной» приступит к трапезе, дегустатор на его глазах первым отведывал еду. Жизнь такого куши-баши, наверное, не была долгой, зато – многокалорийной и сытной. В конце концов, разве гурманы своим драгоценным здоровьем не рискуют?
Но одно дело – безопасность султана османов, халифа правоверных, другое – его армии. К середине XV века молодая турецкая империя, завладев историческими византийскими территориями, пустилась в завоевание Балкан и морского пространства Средиземноморья.
Столкновение с Венецией – блистательной и вездесущей в бассейне римского «внутреннего моря» – стало неизбежным. Османы закрыли для генуэзцев и венецианцев Черное и Азовское моря, захватили Кипр и Ионические острова. К счастью, битва при Лепанто в 1571 году, говоря словами Гегеля, «спасла Италию и, может быть, всю Европу от наводнения варварами». Европейцы поверили, что турок можно побеждать. А для победы, как утверждали в Венеции, все способы хороши. В том числе – и самые ядовитые. Так, во всяком случае, утверждают записи, найденные греческими учеными в одном из венецианских архивов середины XVII века.
