Наиболее распространенный эффект параквата это поражение легких, даже если гербицид не вдыхают. Существует даже такой медицинский термин: «паракватные легкие». Одышка, першение и боль в горле, рвота… А дальше – отказ респираторной системы в результате легочного фиброза. Противоядия для параквата еще не создали. Правда, пытались использовать в этом качестве весомые дозы антиоксидантов, скажем, витамина С (до 4000 милиграммов в день) и витамина Е (до 250 миллиграммов в день), но убедительных доказательств такого лечения пока что нет.
Паракват особо гибелен для домашних животных, прежде всего – для собак (как собачник с большим стажем говорю это с особой болью). Для собак смертельная доза гербицида равняется 25–50 миллиграммам на килограмм веса тела. Несть числа отравлениям «братьев наших меньших» этим ядом. Классическая история: убийство в 1990 году в Австралии целого стада овец – семь сотен особей! – после того, как гербицид умышленно добавили в их поилки. На диких животных паракват тоже летально действует (менее всего – почему-то на птиц). Многие сотни зайцев и диких кроликов некогда погибли в Великобритании, когда там стали уничтожать гербицидом стерни на полях.
Неслучайно в наши дни применение параквата в большинстве стран тщательно контролируется. Так, в Соединенных Штатах закупать этот гербицид разрешено лишь специально аттестованному персоналу. И в Великобритании для его приобретения сегодня требуется лицензия. Печальный опыт научил людей быть более осторожными с химическими средствами по борьбе с сорняками. Власти же Венгрии и Австрии вообще запретили гербицид-убийцу.
Война, впрочем, для китайцев на этом не закончилась. Вслед за «опиумной» пошла гражданская война, вызванная тяжелейшим экономическим и финансовым кризисом. Она, сопровождаемая крестьянскими и мусульманскими восстаниями, длилась четырнадцать лет. Понятно, что европейцы постарались воспользоваться этими бедствиями, чтобы еще больше подчинить себе огромную империю, в которой после смерти Мяньнина появился новый император: Айсиньгьоро Ичжу. С именем этого юного правителя – он взошел на трон в девятнадцать лет – связана еще одна война, вошедшая в историю как вторая «опиумная».
Поводом к ее началу стало задержание в 1856 году мореходного бота «Эрроу», плававшего под флагом Великобритании (порт приписки – Гонконг). Судно это промышляло, в основном, контрабандой опиума. Какое это имеет значение? Был найден прекрасный повод для объявления Великобританией войны империи Цин.
По уже отработанному сценарию британская эскадра подвергла бомбардировке порт Гуанчжоу. Но на этот раз англичан поддержали американские корабли. Следом за Штатами в войну вступила и Франция. Да и Россия в стороне не осталась. Ее дипломатам удалось, используя слабость Китая, заключить Айгунский договор, по которому Россия получила права на левый берег Амура и контроль над Уссурийским краем, а потом – подписать и еще один выгодный договор… Бои продолжались до 1860 года, пока цинской империей не был подписан с Великобританией и Францией Пекинский договор. Помимо получения победителями весомой контрибуции был открыт для иностранной торговли континентальный город Тяньцзинь, а также разрешалось использовать китайцев в качестве рабочей силы – кули – в колониях Великобритании и Франции.
Заметки на полях
Опиум утвердился в качестве орудия колониальной экспансии. Вот как писал об этом в статье под названием «История торговли опиумом», напечатанной на первой полосе в левой американской газете New-York Daily Tribune Карл Маркс, который внимательно изучал специфику «опиумных войн»:
«Мы не будем подробно останавливаться на нравственной стороне этой торговли, о которой даже англичанин Монтгомери Мартин
[35] писал следующее:
„Да что там! Торговля рабами была просто милосердной по сравнению с торговлей опиумом; мы не разрушали организм африканских негров, ибо наш непосредственный интерес требовал сохранения их жизни; мы не унижали их человеческой природы, не развращали их ума, не умерщвляли их душ. А продавец опиума убивает тело, после того как развратил, унизил и опустошил нравственное существо несчастных грешников; ненасытный Молох каждый час требует все новых жертв, и убийца-англичанин и самоубийца-китаец соперничают друг с другом в приношении этих жертв на его алтарь“»
[36].
Плантации опиумного мака до миллиона гектаров стали массово возникать и в самом Китае, больше уже не было нужды завозить «дурь» из Индии. Опиаты ввергли Поднебесную в кризис, растянувшийся на многие десятилетия. И никакие государственные рестрикции, вплоть до казни, не уменьшили число наркоманов и торговцев ядом. Остановить это падение нации сумела только коммунистическая диктатура после прихода к власти председателя Мао.
Глава 24. Кошки Ришелье и великие отравительницы
«…К Маргарите приближалась, ковыляя, в странном деревянном сапоге на левой ноге, дама с монашески опущенными глазами, худенькая, скромная и почему-то с широкой зеленой повязкой на шее.
– Какая зеленая? – машинально спросила Маргарита.
– Очаровательнейшая и солиднейшая дама, – шептал Коровьев, – рекомендую вам: госпожа Тофана, была чрезвычайно популярна среди молодых очаровательных неаполитанок, а также жительниц Палермо, и в особенности среди тех, которым надоели их мужья. Ведь бывает же так, королева, чтобы надоел муж.
– Да, – глухо ответила Маргарита, в то же время улыбаясь двум фрачникам, которые один за другим склонялись перед нею, целуя колено и руку.
– Ну вот, – ухитрялся шептать Коровьев Маргарите и в то же время кричать кому-то: – Герцог, бокал шампанского! Я восхищен! Да, так вот-с, госпожа Тофана входила в положение этих бедных женщин и продавала им какую-то воду в пузырьках. Жена вливала эту воду в суп супругу, тот его съедал, благодарил за ласку и чувствовал себя превосходно. Правда, через несколько часов ему начинало очень сильно хотеться пить, затем он ложился в постель, и через день прекрасная неаполитанка, накормившая своего мужа супом, была свободна, как весенний ветер.
– А что это у нее на ноге? – спрашивала Маргарита, не уставая подавать руку гостям, обогнавшим ковыляющую госпожу Тофану, – и зачем эта зелень на шее? Блеклая шея?
– Я в восхищении, князь! – кричал Коровьев и в это же время шептал Маргарите: – Прекрасная шея, но с ней неприятность случилась в тюрьме. На ноге у нее, королева, испанский сапожок, а лента вот отчего: когда тюремщики узнали, что около пятисот неудачно выбранных мужей покинули Неаполь и Палермо навсегда, они сгоряча удавили госпожу Тофану в тюрьме…»
Вы наверняка узнали: это фрагмент из романа «Мастер и Маргарита», одного из крупнейших мировых литературных произведений прошлого века. Михаил Булгаков не зря привел госпожу Тофану на Великий бал Сатаны, который Воланд, Мессир Зла, закатывает в сталинской Москве. Тофана, дефилирующая среди приглашенных Князем Тьмы главных преступников человечества (в фильме режиссера Юрия Кары «Мастер и Маргарита» по роману Булгакова среди них – и Ленин со Сталиным), стала именем нарицательным, ибо Тофана – штатная, профессиональная отравительница. Она – своеобразный скорбный знак своего времени. Эпохи абсолютизма, XVII века, в честь «короля-солнце» прозванного французами «Великим столетием». Именно на его протяжении яды из сомнительной «привилегии» монархов, феодалов и прочей знати превратились в главных странах Европы в атрибут быта филистеров: купцов и ремесленников, мелкопоместных дворян и провинциальных святош…
