Кстати, Вейер, автор культовых трактатов XVI века «О кознях нечистой силы» и «Псевдомонархия демонов», занимаясь классификацией нечистой силы, намекает между строк о принадлежности к ней Медичи и ее окружения. Так оно и есть, в восприятии французов и француженок жена дофина, а потом и короля вызывала недоверие и зависть: из незнатного, провинциального рода – а так высоко взлетела! Без поддержки сатаны тут явно не обошлось… Отсюда – и мифотворчество вокруг Екатерины Медичи, волею судеб оказавшейся на рубеже времен, точнее – у тонкой грани между двумя историческими королевскими династиями: Валуа и Бурбонов.
Классическая история о Медичи связана с отравленными перчатками. Она особенно символична для понимания той далекой эпохи.
Во-первых, почему именно перчатки? Дело в том, что перчатки, вручаемые сеньором своему сюзерену, считались в Средние века символом лояльности последнего и знаком его привязанности к более знатному и сильному. К тому же белые перчатки рассматривались как выражение чистоты и искренности (это сохранилось до наших дней в масонском ритуале Древнего и принятого шотландского устава, когда после посвящения в орден вольных каменщиков неофит приносит белоснежные перчатки той женщине, которую он «больше всего уважает и почитает»).
Во-вторых, почему перчатки, которые Екатерина Медичи якобы вручила своей жертве, были «отравленными»? Начнем с того, что они были густо пропитаны духами. Иначе, если учесть специфику XVI столетия, и быть не могло. Екатерина совершила в буквальном смысле слова переворот в такой части средневекового гардероба, как перчатки. Именно при Медичи они стали во Франции, а затем и по всей Европе предметом высокого престижа. Впрочем, перчатки французские «нобли» носили и раньше, только – какие! И как они пахли!..
Дело в том, что с древних пор при процессе дубления кож ремесленники-кожемяки, дабы сделать материал мягким и эластичным, использовали животные экскременты, обычно подгнившие, к которым иногда добавляли и мочу, свиную или бычью. Не буду уточнять, какой своеобразный амбре исходил от таких «изящных изделий». В Италии же мастера-кожевенники научились делать кожу гладкой, приятной на ощупь и при этом избавлять свою продукцию от непотребных ароматов. Их перчатки пахли травами, цветами, специями, свежей древесиной… Особенным спросом пользовались запахи жасмина, ландыша, фиалки, флердоранжа… Но какой ценой и с каким трудом удавалось достичь этого результата! Сначала парфюмерные ингредиенты смешивались с животным жиром или с маслом, после чего кипятились и, наконец, разделялись на фракции. Перчатки долго «купались» в ароматном растворе и старательно высушивались на ткани-промокашке. И так по нескольку раз…
Можно ли было вместо тонкого парфюма «наароматить» перчатки или, скажем, веер, парик, шляпу убойным ядом? Пуркуа па? Говорят, что служивший при королеве Франции мэтр Рене из Флоренции был способен не только кожу перчаток пропитать убойным ядом, но и изготовить такую свечу, при горении которой сам воздух превращался в яд.
Заметки на полях
С древних времен и вплоть до XIX века считалось, что великолепным средством против любого яда является безоар, или безоаровый камень. Что это?
Безоар (от халдейского «бел» – владыка – и «заар» – яд) – камень органического происхождения, образующийся в организме некоторых жвачных животных. Чаще всего – у козлов среднегорья и высокогорья Среднеазиатского региона. Кроме того, такие камни порой встречаются в желудках тюленей, моржей и отдельных китообразных. А самый ценный, дорогой безоар это так называемый «голубиный камень»: он образуется в желудке голубей… Состоит безоар из магнезии, щавелевокислой и фосфорнокислой извести. Камень синевато-серого или землистого цвета с черноватым и красноватым оттенком, не очень твердый, жирный на ощупь, в растертом виде имеет горький вкус.
Много лет безоар считался драгоценным и не уступал по цене бриллиантам, ибо был очень редким. Безоар обычно носили на шее, но на два часа опускали в вино, чтобы оно впитало за это время чудодейственную силу камня. Считалось, что безоар обладает свойством интенсивно поглощать яды. Знаменитый в Средневековье провансальский врач Лоренс Кателан посвятил безоару целый трактат, в котором с восторгом декларировал: «Провидение не давало человечеству более великолепного, сильного и эффективного средства против ядов». Даже великий уроженец Средней Азии аль-Бируни, один из крупнейших средневековых мыслителей человечества, восторгался по поводу безоара в своем «Собрании сведений для познания драгоценностей»: «Клянусь жизнью, это самый благородный из всех драгоценных камней, которые хранятся в сокровищницах, ибо для жизни полезен он, а не они!»
Не все медики Средневековья придерживались такого же мнения. В середине XVI века Амбруаз Паре, придворный врач четырех – поочередно – французских монархов, решил испытать действие безоара на приговоренном к повешению проштрафившемся королевском поваре. Паре дал ему сулему, содержащую ртуть. Эскулап попробовал нейтрализовать действие яда якобы чудодейственным камнем. Прикладывал безоар к животу бедняги, а потом соскоблил часть камня и в виде порошка заставил подопытного это проглотить. Ничего не помогло! Жертва скончалась в страшных муках.
А вот и другая история с «волшебным камнем». Персидский шах, высоко ценивший французскую армию, прислал несколько таких камней Наполеону. То ли у императора было дурное настроение, то ли ему не понравился сам персидский посланник, но Бонапарт приказал бросить бесценные безоары… в камин! Думаю, тридцать лет спустя, на острове Святой Елены, целесообразность такого поступка наверняка показалась бы Наполеону сомнительной: одним из свойств безоара считалась его способность поглощать соединения мышьяка…
Зато Александр Дюма-отец живо интересовался безоаром. Как известно, плодовитый писатель был еще и выдающимся кулинаром-экспериментатором. Он пытался создать на основе камня необычную приправу, которая называлась бы – по замыслу Дюма-отца – «соусом безопасности». И вкусно, и от ядов, говорят, защищает!.. Сегодня безоар не внесен ни в одну минералогическую антологию мира. Напрасно ли? Не знаю. Во всяком случае, многие ученые приписывают вселенскую популярность безоара человеческой глупости.
Будучи королевой еще замужем, Екатерина от власти была практически отстранена – в пользу Дианы де Пуатье, любовницы Генриха II. Но после абсурдной гибели короля на рыцарском турнире – кусок от деревянного копья попал ему в глаз сквозь щель забрала – бразды правления Францией достались Медичи. Сначала – регентше, а потом – королеве-матери при трех слабовольных сыновьях. Вынужденная лавировать между двумя властными партиями, католической и протестантской, королева прибегала к самым разным маневрам, порой весьма сомнительным. Неспроста Екатерина как-то похвасталась перед королем, что способна «убить, не нанося удара». Как тут не вспомнить об истории с перчатками, подаренными итальянкой Жанне Наваррской!
Жанна д’Альбре объявила кальвинизм официальной религией в своем горном королевстве. Гугеноты, возглавляемые адмиралом Гаспаром де Колиньи и принцами крови де Конде, набирали все большую силу во Франции. После кровопролитной третьей Религиозной войны Екатерина сочла необходимым закрепить Сен-Жерменский мир, по которому протестантам была предоставлена свобода вероисповедания повсюду, кроме Парижа, браком сына Жанны гугенота Генриха Наваррского со своей дочерью Маргаритой Валуа, сестрой короля Карла IX (Генрих и Маргарита были обручены еще в раннем детстве).
