— Сам придумал.
Его ответ меня удивил. Одно дело просто использовать знаки, и совсем другое — разбираться в их структуре и создавать нечто новое.
Меня охватила неловкость. Обычно рядом с Люцием я только и занималась тем, что успокаивала себя и ругала его. Это стало настолько привычным, что, даже когда наступило время признать чужой успех, я не могла произнести ни слова.
Див будто угадал мои мысли, и уголки его губ поднялись еще выше. На самом деле за прошедшие пару месяцев мы разговаривали всего несколько раз. Каждый раз Моран сам бесцеремонно увязывался за мной. И почти всегда он был просто невыносим.
Чего стоил только тот случай, произошедший около двух недель назад.
Я обедала в одиночестве. Второй курс, на котором учился мой брат, в последнее время занимался изысканиями для будущей охоты — вместе с наставником они обходили близлежащие населения, расспрашивали народ, отыскивая подозрительные случаи смерти. Любые признаки энергии Серого мира. В такие дни я всегда оставалась одна. Ближайший ученик сидел от меня через стол.
Я наслаждалась тишиной и спокойствием. Как вдруг рядом сел Моран. Развернулся полубоком, укладывая локоть на стол и подпирая щеку ладонью, посмотрел на меня задумчиво и весело, а я уже знала, что означает этот взгляд, — он задумал очередную издевку.
И когда он открыл рот, мне оставалось лишь поразиться, как с такой уверенностью можно говорить подобную чепуху.
— Ты знала? Говорят, если теневой даэв сорвет с головы светлого волос и обвяжет им эфес своего меча, то это принесет благословение в охоте на монстров…
И все бы ничего, если бы Люций не решил сразу исполнить сказанное, протянув руку.
Я отклонилась, ускользая от его ладони, но див даже не подумал сдаваться. Всего несколько секунд, и я уже лежала спиной на скамейке, а парень едва не забрался на меня. Мы одновременно осознали произошедшее. Я, яростно дыша, поджала губы. Я чувствовала эмоции Морана — он был удивлен, и в то же время его веселило, что все сложилось таким образом.
Он вскинул руку, дернул и непосредственно сказал, сжимая мой волосок:
— Вот и все. А ты боялась.
Его слова стали последней каплей. Я закипела. Следующие события казались донельзя абсурдными — Люций скакал от меня через лавки и столы, а я преследовала его с мечом в руке.
После этого нам назначили наказание. Я обновляла магические печати в Светлой башне, а он — в Теневой. И на это ушла почти неделя упорного труда.
Я опустила взгляд, вновь скользя по строчкам в фолианте.
«Ему станет скучно, и он уйдет», — решила в конце концов. Я ощущала себя бессильной и совсем не понимала, как с ним бороться. Применять магию нельзя, как и силу, а о банальных нормах приличия Люций будто и не слышал.
Я никак не могла разрешить эту задачку. Мне будто чего-то не хватало.
Скоро я сосредоточилась на чтении, забыв обо всем вокруг, а когда спустя час пришла в себя, с удивлением осознала, что Моран никуда не ушел. Он сидел, а в его руках была книга, судя по завиткам на обложке, написанная на языке старых королевств.
— Ты знаешь фарсидский?
— Да. В моей семье обучают ему с детства, — ответил он, не отрывая взгляда от страниц.
Теперь я поняла, почему он смог сотворить новую печать. Считалось, что именно фарсидский — прародитель всех магических символов. Они созданы на его основе.
Невольно я позавидовала. Вряд ли у меня когда-нибудь появится возможность изучить древний язык. Подобные знания каждая семья держит в тайне, чтобы сохранить преимущество перед другими.
— Что означает знак на обложке? — Неприметный оттиск был прямо на корешке — три круга разных размеров, заключенные друг в друга и пересекаемые одной линией наискосок.
В библиотеке ордена Сорель я ни разу не видела подобный рисунок на книгах, а здесь, в Академии Снов, встречала уже трижды.
— Знак ордена, которому раньше принадлежали эти труды. — Моран с интересом поднял взор.
Я молчала, делая свои выводы. И так все было ясно — если книги находились здесь, значит, прежних их хозяев не осталось на землях Дэвлата. Подобное часто случалось — исчезали одни, появлялись другие. Но зачастую это касалось мелких орденов, что не успели набрать силу. А тот, чей оттиск значился на обложке, вряд ли был таковым — не все могут позволить себе содержать большую читальню.
Мой взгляд вернулся к хроникам, но как раз в этот момент со стороны послышалось копошение — кто-то двигался в нашу сторону. Их было несколько. И они переговаривались, будто находились не в библиотеке, а на базарном дворе.
— Не пихайся ты… Тихо! — донеслось шиканье, и парочка дивов показалась из-за шкафа. Один висел на другом, обхватив руками за шею в несерьезной попытке его задушить.
Рафаиль застыл в полусогнутом состоянии, а повисший на нем ослабил хватку. Я некоторое время изучающе смотрела на них и даже узнала последнего. Кажется, он был вместе с Люцием в тот день, когда мы столкнулись у границ лагеря. Див держался тихо, да и потом, когда напал ревенант, видимо, появился уже после того, как я потеряла сознание.
Уведя взор, я вернулась к чтению хроник. Меня ничто не должно отвлекать…
Но уже совсем скоро я поняла, что раз за разом перечитывала один и тот же абзац. Дивы не только не ушли, а еще и сели за стол рядом с Люцием, который, закрыв книгу, отложил ее на середину стола, ближе ко мне.
Меня удивляло то, как кто-то вроде него мог знать настолько древний язык. Это заставляло досадливо хмуриться, пока парни напротив негромко обсуждали занятие по снам.
Способность управлять снами — одно из главных отличий даэвов от людей. Мы можем заглядывать в видения друг друга и даже показывать их с помощью природных кристаллов — подойдет практически любой, лишь бы его цвет не был слишком темным, иначе ничего не разглядишь.
Но сомниумы могут еще и изменять грезы. Именно они возвращают людей на начальной стадии перерождения. Если человек не имел на душе тяжких грехов, его обращение может произойти лишь во сне, когда обычные видения заменяются кошмарами. И в этом случае даэву лишь надо повернуть процесс вспять, рассеяв влияние темной энергии.
— Сара, чего ты боишься? — Громко спросил Люций и, не дождавшись ответа, продолжил: — Слышал, что у нас будет общее занятие по снам, посвященное борьбе со своими страхами.
Мои пальцы чуть сильнее сжали хронику. Ему весело. А мне — ни капли. Для кого-то, может быть, поделиться своими кошмарами и пустяк, но не для меня.
Теневики шумели, и я уже начинала злиться.
Я все еще оставалась на своем месте, когда вдруг краем глаза выхватила светлые одежды, и заметила своего наставника, Лоуза Прауда. Мужчина приостановился в проходе, его внимание обратилось к нашему столу — от меня к Люцию и обратно.
Он был удивлен.
