Я же встала на ноги, склоняя голову. Учитель приветствовал в ответ.
— Приятно видеть, что отпрыски больших орденов ныне имеют широкие взгляды, — сказал он, посмеиваясь. Его взгляд последний раз мазнул по нашему столу, задержавшись на корешках книг, и наставник ушел.
Некоторое время я, озадаченная, стояла не шевелясь. В голове крутились мысли. Не только в словах, но еще и в отголосках эмоций мужчины я уловила пренебрежение. Будто я делала честь теневым, сидя с ними за одним столом. Его улыбка — ложь, а смех — фальшь.
Да, они мне не нравились. Но это было лишь личным предпочтением. Почему-то я думала, что Прауд не такой. Считала мужчину слишком умным, чтобы усложнять и без того нелегкие отношения.
На самом деле, по словам брата, раньше происходящее в академии совсем не напоминало вражду, а скорее соревнования. Вне занятий, по вечерам, ученики двух направлений даже проводили вместе время, но с тех пор, как кто-то стал рушить статуи на этажах, отношения сильно накалились.
Я медленно повернулась, собираясь сесть, и инстинктивно посмотрела на Люция. Серые глаза потемнели, но на губах змеилась усмешка. Див понял, что я тоже заметила.
Я не успела занять свое место, как появился еще один знакомый, — Натан куда-то спешил между рядов, но, заметив меня, остановился.
— Сара! Ты тоже здесь. Уже видела списки патрулиро… — Светлый вдруг споткнулся и полетел вперед. Я поймала его, схватив за плечи.
— Хм-м, спасибо, — сконфуженно поблагодарил он, оглядываясь.
Люций же качая головой, поднимал свой меч. Ранее, тот стоял, прислоненный к сидению, и Натан его сбил. Наверное…
Я с подозрением взглянула на Морана.
— Ладно, я пойду. Увидимся позже, Сара, — с хмурым видом сказал Страйд и тоже покинул нас, несколько раз обернувшись.
— Какой неуклюжий, — невинно заявил тем временем теневой див. — Что? Это правда было случайностью.
Я не пыталась разобраться и вновь подошла к столу, закрывая хроники. Начинала болеть голова. Обычно в библиотеке было тихо, и едва ли за весь вечер я встречалась хоть с кем-нибудь. Но этот день, кажется, решил разрушить все стереотипы.
Я, не прощаясь, убрала книгу и ушла, уже за пределами читального зала, столкнувшись с Фредериком. Он искал меня — пришли письма из дома, и от нечего делать он отправился в библиотеку, чтобы отдать мне конверт. Мне оставалось лишь порадоваться, что я так вовремя покинула подземный зал.
Я часто просыпалась посреди ночи, вставала, иногда выходила на улицу подышать ночным воздухом. Глашатаи всегда кружили поблизости, льнули ко мне, опускаясь на плечи, руки, облепляя пальцы. И в подобные моменты крылья бабочек сияли чуть ярче — их пыльца мерцала, как сталь светлых клинков.
Айвен говорила, что я им нравлюсь. Смеялась над удивительной способностью привлекать насекомых. Но раз за разом мне казалось, что девушка не договаривала свои мысли.
Насекомых, а не людей…
Но несмотря ни на что, я никогда не чувствовала себя одинокой.
В этот раз, рассматривая темное небо, я вновь задумалась о своих снах. Почти каждую ночь мне снились кошмары, они так глубоко засели в моей голове, что никакой сомниум с ними не справится. Они проросли во мне корнями, опутали и ни за что не желали погибать.
— Ты снова не спишь? — Фредерик появился из ниоткуда — шел по тропинке, сжимая тонкие ручки двух дымившихся чашек, а из его рта вырывался пар.
Он поднялся на крылечко, одетый небрежно, в одну ночную рубаху и штаны, золотые волосы его лежали в беспорядке. Брат передал мне одну из чашек и ободряюще улыбнулся, спрашивая взглядом: «Не ждала меня, да?»
— Как ты их донес? — удивилась я, принимая чай. На душе стало теплее.
— Ловкость и аккуратность — это все про меня, — усмехнулся Фредерик, становясь рядом. Домик с кухонной утварью находился на другом конце лагеря, и он не поленился сходить туда в столь ранний час.
Улыбка против воли тронула мое лицо — немного, едва-едва. Но Фредерик это заметил. Мы несколько минут молчали. Пальцы крепко сжимали горячий фарфор, а бабочки, потревоженные приходом дива, летали вокруг, не спеша приближаться.
Брат посмотрел на них и покачал головой.
— В последнее время теневые совсем распоясались. Вещи пропадают, — произнес он серьезнее.
Я кивнула. Даже я уже слышала об этом. То и дело что-то исчезало из комнат. Это началось неделю назад, когда вновь разрушили статую в Светлой башне.
— Будь внимательнее, когда выходишь по ночам, — добавил юноша. — Хотя я знаю, это не за тебя надо беспокоиться… — Взгляд его опустился к Туманному — меч одиноко лежал на длинном ровном помосте у стены, что заменял сиденья и использовался для медитаций.
Фредерик повернулся, прислоняясь спиной к перилам.
— Девчонка таскается с ним день и ночь, знала бы, что так будет, — не отдала бы. Выбрала бы другой, — передразнил он скрипучим голосом. — Так ведь говорит моя бабка?
— Да, так. — Я сама не раз слышала это от нее. Раньше она часто меня ругала. Но это всегда было скорее старческим ворчанием, чем настоящим недовольством.
Я прекрасно помнила тот момент, когда впервые увидела клинок, закутанный в тонкое клетчатое покрывало, одно из тех, что было куплено отцом на рынке. Оно даже все еще пахло нашим домом — старой мебелью и травами. Больше мятой, чем лавандой. Отцу не нравился аромат этих цветов, что был, казалось, повсюду.
«Мы живем по совести, Сара. Так чего нам опасаться?» — не раз говорил он, уверенный в своей правоте. А я всегда гордилась, веря, что мой отец умнее остальных и сильнее всех на свете. Слепая детская любовь… Наши родители — наши герои.
Но совсем скоро я поняла, что он ошибался во всем.
— Меч был спрятан в вашем доме. Сталь чистая, еще не успела никого признать, — сказала в тот день бабушка Фредерика. — Человеку непросто найти такой клинок. Твой отец очень постарался, чтобы отыскать его для тебя.
В глазах старой женщины мелькнуло уважение. Она протянула руку, обтянутую тонкой, точно пергамент, кожей, с выступающими венами, и аккуратно, не касаясь самого оружия, пододвинула его мне.
— Возьми, девочка. Думаю, он не один раз спасет тебе жизнь.
Столько лет прошло, а я до сих пор в мельчайших подробностях помнила тот день. Часто вспоминала, особенно в такие моменты, как сейчас, по ночам.
Мы еще долго стояли с Фредериком, болтая о разном, обсуждая занятия, грядущие задания, — около двух раз в год ученики отправлялись за пределы Академии Снов, чтобы набраться боевого опыта. Помимо этого даэвы каждую ночь обходили окрестности башен за пределами магической защиты. Одну неделю патрулировали светлые, другую — теневые дивы.
Вскоре на небе вспыхнула заря — багряно-оранжевый огонь прорывался сквозь неплотные облака. До подъема оставалось еще часа два, и мы решили разойтись, чтобы поспать.
