За столом неподалеку раздался хохот. Айвен, вздрогнув, оглянулась и, поджав губы, осуждающе покачала головой.
— Я пойду, — сказала я, вставая из-за стола.
— Я тоже. — Айвен подскочила следом за мной.
— Правильно, что ушла пораньше и не стала его ждать, — когда мы отошли, сообщила дэва.
— Дело не в этом, — отозвалась я, выходя в коридор теневой башни.
Каждый год столовая переезжала то в один корпус, то в другой. Готовить в обеих башнях было слишком затратно.
— Ты не в духе. Все из-за письма из дома? — проявила проницательность Айвен.
Помедлив, я кивнула. Шумно вздохнула, пытаясь унять беспокойство.
В послании из дома говорилось не только о тревожных новостях с последней охоты, но и, в самом конце, одним-единственным предложением, о том, что Долорес, бабушка Фредерика, вновь слегла. В последние несколько лет это происходило все чаще. Она лежала без сил, большую часть времени проводя во сне.
Все знали, к чему это ведет. Время ее жизни медленно, но верно подходило к концу. Сто тридцать пять лет считалось большим сроком, и даже по меркам даэвов Долорес была долгожительницей. Но разве для меня это имело значение?
Я чувствовала себя потерянно и много думала, казалось, анализируя даже самые незначительные события, что когда-либо происходили со мной.
Долорес обучила меня всему. Именно благодаря ей я стала частью семьи Сорель, куда меня привели после трагедии. В тот день женщина случайно зашла к врачевателям. Провидение это было или нет, но, лишь взглянув на меня холодными, но мудрыми, успевшими многое повидать глазами, она будто все поняла. Поняла меня.
Не прошло и дня, как даэвы в целительском здании стали причитать о том, как мне повезло. Мне до сих пор казалось, будто, едва встретив Долорес, я сразу почувствовала, что она станет для меня кем-то важным.
Когда-то я прочла в книге, что у каждой души есть мелодия. Она становится громче, когда ты встречаешь тех, кто предназначен тебе судьбой. Родные, друзья, случайные знакомые. Тогда рассуждения автора показались мне глупостью. Теперь же я предполагала, что он имел в виду нашу интуицию и внутренний голос, что постоянно подсказывал нам верный путь.
— Не переживай, скоро ей станет лучше. Как и всегда… — неловко произнесла Айвен и, помолчав, попыталась сменить тему. — Как думаешь, когда вернется Фредерик? Он обещал привезти мне какой-нибудь подарок.
— Сорель! — Нас настиг Люций. Опередив, див запрыгнул на первую ступеньку лестницы. Тяжелые кованые перила, извивающимися линиями повествовали историю воина, который сражался с монстром и на последней ступени наконец его побеждал.
На лице Айвен отразилась сложная гамма чувств. Она предостерегающе глянула на меня.
— Еле догнал тебя, — светился добродушием Моран. — Добрый день, госпожа Ларак. Позволите мне поговорить с вашей подругой?
Айвен опешила, явно не ожидая подобной вежливости. Она замялась, но под ожидающим взглядом Люция быстро сдалась.
— Конечно. — пробормотала она. Мне показалось, что она сама не поняла, как согласилась. И теперь выглядела куда более растерянной.
Подруга развернулась, видимо, собираясь вернуться в столовую, к остальным.
«Наглый лис», — пронеслась мысль. Я стала подниматься, преодолевая ступеньку за ступенькой.
— Премного благодарен, — послышалось позади, а уже через мгновение див догнал меня. — Сара, разве это правильно — убегать, когда мы договорились поговорить?
Издевательства Люция нередко имели нравоучительный тон. И именно поэтому выводили из себя.
— Мы не договаривались.
Моя фраза лишь рассмешила его. Он вновь обогнал меня и стеной вырос впереди, заставив остановиться.
— Уйди.
— Ты со всеми разговариваешь так односложно, или только со мной? Это привычка?
Я промолчала.
— Я хотел обсудить с тобой последние происшествия в академии.
Мой взор взметнулся к его лицу, на котором застыло хитро-снисходительное выражение.
«Догадался, что я все слышала тогда? — вспомнила я случай в хранилище светлых артефактов. — Но как?»
— Какие происшествия? — спросила невозмутимо.
— Ты ведь догадываешься, о чем я.
— Это дело наставни…
— Ты действительно веришь, что они быстро разберутся? — вздохнул он, складывая руки на груди и небрежно прислоняясь спиной к перилам. — С твоей способностью мы бы быстрее отыскали виновного.
В этот момент от него исходили легкие волны заинтересованности. Для Люция это была любопытная загадка, на которую так хотелось найти ответ.
«Даже если кто-то преследует свои цели, это не наше дело. Наставники разберутся», — про себя решила я. Тем более предложение Морана походило на очередную уловку.
— Я не буду проникать в чужие чувства без позволения, — холодно отрезала я, поднимаясь дальше.
Да, меня достигали особенно яркие эмоции, но они были размытыми и нечеткими. Всего лишь показывали чужое настроение подобно тону голоса и выражению лица. Если целенаправленно копаться в них, все иначе.
— Почему же?
— Это слишком личное.
— Ты ведь не знаешь их мыслей. Это всего лишь чувства, которые предстоит еще правильно понять. Если тебе нечего скрывать, то и поделиться эмоциями не будет проблемой, — рассуждал он. — Не так ли? Я, например, совсем не расстроюсь, если ты прямо сейчас прочтешь мои чувства.
Так легкомысленно… Он не ведал, о чем говорил.
Но я остановилась на ступеньке.
— Рано или поздно у тебя появится то, что ты пожелаешь скрыть от меня. Чем ближе общение, тем больше я начинаю понимать. Никто не пожелает постоянно быть открытой книгой.
— А как же твой брат? И эта девушка… Айвен? — возразил Люций, не теряя свой веселый настрой.
Я не ответила. И, отведя взгляд, проговорила:
— Я не буду вмешиваться. И тебе советую поступить так же. — Мой голос звучал строго. Перед тем как уйти, повинуясь внутреннему порыву, я добавила: — Если тебе есть что поведать наставникам, я могу сделать это вместо тебя. Ты привлекаешь слишком много внимания, как бы не случилось беды.
— Неужели ты беспокоишься за меня, Сара? — обрадованно спросил Люций, а я вздрогнула. Ведь правда, зачем я забочусь о нем?
— Нет. — Я повернулась и пошла прочь.
— А все выглядит именно так! — крикнул он мне вдогонку.
В этот момент Морана догнали друзья, в компании которых он поднимался по лестнице вслед за мной. Я почти забыла, что у нас совместное занятие.
— Перестал бы ты ее злить. Она точно когда-нибудь тебя зарубит, — тихонько предупредил Рафаиль, но я прекрасно его расслышала.
