— И что же ты слышала? — Взгляд Морана прикипел к Розали.
— А я смотрю, тебя заинтересовало… Я расскажу, а ты возьмешь свой меч и выйдешь со мной на площадку, — не упустила своей выгоды девушка, протягивая руку. — Договорились?
Люций с сомнением глянул на ее ладонь, брови парня приподнялись.
— Хорошо, — хмыкнул див, совершая рукопожатие. — Но только если это действительно окажется чем-то, чего я раньше не знал.
— Это я тебе обещаю. После удочерения семья Сорель постаралась все скрыть.
— А почему?
Девушка пожала плечами.
— Кто их знает. Скорее всего, желали избежать слухов и домыслов.
Люций на миг задумался.
— Ну, тогда, наверное, и нам лучше хранить это в секрете? Разумеется, только после того, как ты мне расскажешь.
Розали покачала головой.
— Ну ты и интриган, — упрекнула она его. — Хорошо, я поняла. Никому больше не расскажу.
— А вам не кажется неправильным лезть в чужое прошлое? — поинтересовался Рафаиль, наблюдая за странной сделкой.
Моран оглянулся на друга. Безусловно, в его словах была истина, но то, что испытал на собственной шкуре Люций, отдирая руку Сорель от магического кристалла, не позволяло относиться с уважением к секретам светлой.
— Рано или поздно я узнаю. Так к чему ждать? — беспечно произнес див. — Давай, Розали.
— Ну хорошо. Тогда слушай. — Голос Ликорис стал тихим настолько, что никто даже случайно не смог бы их подслушать. — Сорель вырастил человек.
— Человек? — переспросил Люций удивленно.
Это было из ряда вон выходящее явление. У даэвов существовало негласное правило брать на воспитание осиротевших детей своего народа и уж точно не отдавать их людям. Ведь никто из них не сможет должным образом воспитать дитя.
Свою силу даэвы взращивали с детства, тренировками и медитациями, и поэтому их тела крепли. Самый умелый воин короля никогда не сравнится даже с учеником Академии Снов, ему сложно будет уследить за движениями, не говоря уже о том, чтобы отразить атаку.
— Да. Торговец без семьи. Он нашел ее младенцем в лесу, спас и растил как свою дочку. По крайней мере, так сказали люди в их деревне. Хотя еще кое-кто из них болтал, что много лет назад с этим торговцем жила незнакомка, которая вскоре исчезла. Не знаю, правда ли. Но последний вариант событий светлым не понравился еще больше. Ведь тогда само собой возникало предположение, что кто-то из их народа связался с человеком. А вы сами знаете, как светлые относятся к смешению крови. А если быть честными, то это никому не по душе. Вдруг дитя родится человеком? Что тогда делать? Ладно они слабы, но еще и живут меньше, а пережить собственного ребенка — такое себе удовольствие. — Ликорис покачала головой.
— Да уж, — выдал Рафаиль. Как бы он ни хотел соблюсти приличия, но любопытство пересилило. Впрочем, Руньян был не из болтливых, особенно в подобных случаях. Жизнь долгая, еще не знаешь, что с тобой приключится в будущем, — искренне считал див.
Розали выразительно подняла и опустила брови. Как бы велико ни было ее презрение к светлым, но даже Ликорис, похоже, относилась к Саре иначе. Видимо, всему виною оказалась история, которую она рассказывала.
Люций же стоял нахмурившись. На его лице не осталось и намека на прежнюю улыбку.
— Деревушка располагалась в глухом местечке, вдали от крупных городов. Поэтому, возможно, если бы не происшествие, которое случилось вскоре, Сорель еще долго бы оставалась среди людей, — продолжила девушка. — Все в курсе, что каждый год, после праздника сбора лаванды, большую ее часть развозят по всем уголкам материка. Жители жгут цветы перед сном, и этот аромат делает их невидимыми для тварей. Плюс обычно раз в сезон в поселение обязательно наведывается кто-то из наших, проверяет на наличие сгустков темной энергии, что может привлечь ревенантов, спектров и иных монстров, а также оставляет цепочку защитных печатей, активирующихся друг за другом. Это позволяет обеспечить некоторый уровень безопасности, хотя и не полностью. Так вот, однажды в эту деревню никто не приехал. Она оказалась без запаса лаванды и без защиты магических знаков.
— Почему? — спросил Рафаиль.
— Поселение было малочисленным. Не исключено, что просто пренебрегли своими обязанностями, посчитав, что ничего страшного не случится, — предположил Моран. Руньян кивнул, соглашаясь и тут же добавляя:
— Лаванда стоит денег. Если даэвы пренебрегли, то кто-то из людей мог захотеть подзаработать и продать цветы на стороне.
— Все возможно. Но так или иначе, деревня осталась без защиты. Она находилась в захолустье, и большинство жителей никогда не покидали ее пределов, — подытожила Розали.
— Но отец Сорель был торговцем… — мрачно протянул Моран, складывая руки на груди.
— Верно. И неудивительно, что именно он отправился в путь. Однако отец не рискнул оставлять дочь одну дома. Конечно, он мог договориться с кем-нибудь из соседей, тем более учитывая цель своего пути, но, как и раньше, он взял ее с собой. Предполагаю, уже тогда этот человек догадывался о происхождении своей дочери и опасался, что об этом узнают остальные. Чего уж говорить, когда мы нужны, на нас молятся, когда нет — нас боятся. Особенно в таких захолустьях. — Ликорис тяжело вздохнула. — Ну вот они и отправились в путь. До ближайшего города было около двух суток пути, но они собирались привезти обратно запасы цветов и ехали на телеге, а это прибавило к дороге еще сутки. И до поры до времени их путешествие протекало мирно, пока на третью ночь они не остановились на ночлег в сторожке у реки. И это стало роковой ошибкой. Лучше бы в ту ночь они вовсе не ложились спать…
Когда Ликорис завершила эту часть рассказа, повисло гнетущее молчание. Звон стали с тренировочной площадки, казалось, звучал, как никогда, громко.
— Ого, — пробормотал Рафаиль. Его глаза были широко распахнуты, выражая крайнее удивление.
— Так совпало, что даэвы как раз шли по следу. Обнаружили их на утро. Вся сторожка в крови, а у отца перерезано горло. Его кожа почти полностью потемнела, еще немного, и он бы окончательно переродился. А мы все знаем, что бы тогда произошло…
Когда человек не совершал преступлений и жил в гармонии с собой, энергии Серого мира было гораздо сложнее его захватить. Но если это происходило, то, в отличие от грешников, процесс делился на два этапа. Первый — когда тело оставалось человеческим, пусть и появлялась недюжинная сила и нестерпимая жажда крови, на этом этапе его можно было умертвить обычным оружием. Также в это время несчастного еще могли вернуть обратно сомниумы, что изменяли видения, побудившие к перерождению. Но без посторонней помощи неминуемо наступала вторая стадия — постепенно темнела кожа, видоизменялись конечности и выпадали зубы, заменяясь острыми клыками. Человек становился монстром.
— По всем признакам, мужчина промучился до утра, борясь с собой на глазах у дочери. А когда понял, что вот-вот окончательно потеряет разум, нашел в себе силы и убил себя. Сорель повезло. Хотя это сложно назвать везением, — окончательно завершила повествование дэва. — Раньше я часто пряталась у отца в кабинете и подслушивала отчеты подчиненных. Вот так я узнала об этом. И, что удивительно, запомнила.
