Я первой забралась внутрь. В самой повозке почти не осталось свободного места, было душно, и в воздухе пахло кровью. Что-то ударило меня по ногам, едва не сбив, а потом откатилось прочь. Я попятилась, упершись в грудь Морана как раз в тот момент, когда царившую полутьму рассеяла вспыхнувшая в его руке печать.
Пятеро раненых со свежими перевязками лежали на деревянном настиле — их состояние было стабильным и могло подождать, даже потемневшие от яда монстра бинты не выглядели столь ужасными. Но вот шестой даэв…
Юноша с закрытыми глазами и искусанными до крови губами метался по полу, погруженный в кошмары. Из его рта вырвался крик, что тут же прервался хрипом, и он закашлял кровью.
Я шумно втянула воздух, понимая, что теневой див потерял себя. Иногда скарды, отслеживая ревенантов с помощью их жертв, слишком долго пребывали в чужом ужасе и страхе. Обычно их учили покидать видение до смерти человека, но это выходило не всегда. И порою, когда они все же видели чужую гибель, тени тех событий захватывали их и не отпускали, заставляя раз за разом переживать трагический конец.
Моран, поняв меня без слов, приблизился к несчастному и, упав на колени, придавил его к полу. Вытащил чистый лист и, быстро начертив печать, приложил его к груди юноши. Даэв перестал метаться.
Я опустилась рядом, коснувшись руки дива.
— Он сильно увяз. — Мой голос прозвучал негромко, почти утонув в окружающих звуках.
— Может, тогда обойдемся печатями? Ты можешь с этим не справиться, — звенящим тоном процедил Люций, собираясь создать очередной магический знак.
Его глаза наполнились тьмой, а пальцы ловко рисовали новые печати на листах, что он раскладывал по всему телу несчастного.
— Нет. Я справлюсь.
Див не стал спорить.
Чувства пострадавшего скарда были словно речка, воды которой почернели и бурлили под гнетом ужасных видений.
«Как долго он пребывает в этом состоянии?» — лишь поразилась я. В юноше почти не осталось жизни. Он был на грани.
Я прикоснулась к его лбу, чувствуя пронизывающий холод, и влила силу, тревожно вглядываясь в обезвоженное лицо. Скард застонал, по его телу прошлась дрожь, что с каждой секундой становилась только сильнее. Если бы не магические знаки Морана, то все бы не ограничилось одной лишь дрожью.
Тьма не желала успокаиваться, не хотела засыпать, она собиралась забрать его с собой и увести под завесу.
— Не так быстро… — прошептала я, отодвигая лацканы чужой мантии и ворот нижней рубахи. Одна моя рука коснулась шеи, другая забралась под одежду, сжимая плечо.
Я прикрыла глаза.
Морозные иглы пронзили мои ладони, тут же плавясь, растекаясь по венам. Они проникали все глубже, жадно пытаясь добраться до самого важного — сердца и разума. И в конце концов у них это вышло… Но, даже достигнув цели, эта сила ничего не смогла со мной сотворить, а только испуганно отпрянула.
Мое дыхание стало громким и хриплым. Я открыла глаза, удивленно замерев, и сглотнула. Прямо внутри повозки порхали на окрашенных в алый крыльях бабочки-глашатаи. Их магическое сияние придало всему вокруг темно-бордовые тона.
Моран же наклонился ко мне.
— Ты в порядке? — услышала я непривычно низкий голос.
— Да.
Мой взгляд метнулся к юноше на полу, спешно проверяя его состояние. Он обмяк, лицо его выглядело умиротворенно, и бледность постепенно отступала — несчастный просто спал.
Самое страшное осталось позади.
— Спасибо, — вдруг тихо сказал Моран. — Правда, спасибо.
Почему он меня благодарит? Вновь.
«Скорее всего, Люций его знает», — подумала я, отнимая руки от спящего и поправляя его мантию.
На помощь остальным ушло немного времени. Быстро со всем покончив, я направилась прочь из повозки. Эмоции скарда теперь бурлили во мне. Требовалась медитация, чтобы обуздать их.
— Их привлекает твой дар. Теперь я все понял, — проговорил Моран. Когда одна из бабочек села на его вытянутую ладонь, слабо улыбнулся. — Уже уходишь? — И поднялся вслед за мной. — Давай помогу.
— Не надо, — бросила я, отодвигая полог. Рафаиля снаружи не обнаружилось. Видимо, поняв, что мы справимся сами, див отправился на выручку другим. Я спрыгнула на землю.
— Как парень? — Норкросс появился вместе с моим наставником. Руки светлого были без перчаток. За те несколько минут, проведенные в повозке, из академии успела прибыть помощь.
— Ему лучше.
Теневой с сомнением кивнул. Подошел к пологу, на ходу говоря:
— Прауд, ему требуется глубокое влияние. Скорее осмотрите его…
Норкросс застыл, сжимая грубую ткань.
— Он в порядке, — кинул Люций, в этот самый момент укладывавший парня поудобнее. Мантия Морана подобно одеялу лежала под юношей. Дорогущая ткань оказалась испачкана в крови и нещадно измята.
— Да, я вижу, — сухо произнес мужчина и медленно повернулся. — У вас очень одаренные ученики, Лоуз. Я боялся, что парень не выживет, но, видно, зря.
— Спасибо за такую высокую оценку, но здесь мало моих заслуг, — помедлив, безмятежно отозвался наставник. Так, будто я и вовсе не нарушила приказ.
Мне запрещено было раскрывать все возможности своего дара, Прауд об этом знал. И теперь о моей оплошности обязательно доложат в обитель.
— Наставник, — склонила я голову. — Если моя помощь больше не нужна, я пойду.
— Да, конечно, — мягко согласился мужчина. — Тебе уже пора.
Попрощавшись, я пошла к лесу. Сердце сдавливало от недавно поглощенных эмоций. Страх, ужас, желание умереть… Последнее подавляло, ввергало в отчаяние, заставляя собственные воспоминания пережитого вновь проникать в сознание.
Я шла словно в тумане, не в силах сосредоточиться на одной мысли. Было тяжело дышать. Звуки с главной дороги затихали под ударами нарастающего дождя, как вдруг кто-то схватил меня под локоть.
Оглянулась, снова натыкаясь на Морана.
— Я тебя провожу.
— Не надо, — выдавила я — у меня осталось не так много сил с ним бороться. Больше всего на свете я желала остаться одной. Он прицепился ко мне совсем не вовремя.
Я осмотрелась — вокруг были лишь темные стволы деревьев и оставленная неподалеку насыпь крупных камней, что поднималась на несколько метров над землей. Несколько булыжников оказались просто раскиданы тут и там. И я вдруг поняла, что шла совсем не в том направлении.
— Зачем же злиться? В этот раз я и правда хочу помочь, — сказал Моран, обгоняя меня. — Ой, у тебя рукав испачкан.
Он было потянулся к ткани, но я не задумываясь отдернула руку. С каждой секундой все тяжелее было сохранять ясное сознание, чужие эмоции вырывались на поверхность, а Люций ослаблял концентрацию, мешал контролю.
