Мне пришлось опустить сверток на землю — он был настолько тяжелым для меня, что я не могла развернуть его на весу. Див возвышался надо мной, точно скала над тихой водной гладью.
Развязав бечевку, я осторожно приоткрыла сверток, чтобы показать эфес. Он был уникальным, единственным в своем роде. Мастера никогда не куют одинаковых.
Я подняла голову, одновременно убирая последний слой кожи и наблюдая, как дергается кадык на его шее, а мужские ладони сжимаются в кулаки.
— Это невозможно… Этот меч… — Его мантия разметалась, собирая всю дорожную пыль, когда он присел перед оружием и протянул руку, не касаясь рукояти. — Ничего ведь не осталось.
На моем лице застыла маска. Я вдруг увидела, что глаза дива заблестели.
По мне горевали… Зажигали погребальный костер. И в день памяти посещали мою пустую могилу. Сезар правда думал, что я погибла. Мне стало горько от того, сколько боли я причинила своим родным. Они давно похоронили меня, а теперь я словно восстала из пепла.
Голова заболела. Но слезы не шли — я давно уже разучилась плакать.
— Я… — Коснулась кожи, которой был обернут Туманный, собираясь вернуть ее на место. Не в силах найти оправдание, сказала: — Извини.
— За что вы извиняетесь? — Сезар поднял голову. Его взгляд шарил по моему лицу — настойчиво, упрямо.
— За то, что не смогла прийти раньше, — прошептала в ответ.
Див вдруг схватил мою руку, и я ощутила тепло — он считывал мои эмоции. Мою печаль, что сливалась с его и становилась невыносимой, настолько, что мужчина через несколько секунд отдернул ладонь.
Сезар выглядел потрясенным.
— Я не понимаю, что происходит, но идемте. — Он сам быстро завернул меч и передал мне лямку от ножен.
Див шагнул к ступенькам, я же обернулась на Майю, беззвучно призывая идти рядом.
Многие даэвы были красивы, но внешность некоторых сражала и покоряла. Что-то в них казалось ненастоящим. Мой взгляд часто не мог оторваться от волос моего брата Фредерика, что даже при свете костра блестели как золотые нити, но особенность Сезара оказалась куда глубже — он шел словно плыл, природная грация и изящность вызывала неестественное чувство благоговения.
Ничего удивительного, что Майя оцепенела. А когда я подошла ближе, вцепилась в мою руку, дрожа.
Мы прошли мимо остальных воинов, что смотрели на нас внимательно и настороженно, но в то же время никто не спешил задавать Сезару вопросов.
Глава 3. Люций Моран
Мортемы используют для воссоздания существ свою внутреннюю тьму. Чем больше в них темной силы, тем могущественнее их магия.
Но ни одно тело не способно вместить в себе слишком много темной энергии, не начав разрушаться. Именно поэтому их силы весьма ограниченны.
«Энциклопедия 1 уровня». Библиотека Академии Снов
— Расскажи мне сама, прежде чем я начну говорить глупости. — Заперев дверь, Сезар повернулся к нам.
Я оглянулась: в комнате стояла лишь кровать с резными столбиками и тумбочка. Аскетично. Ничего лишнего. В дальних путешествиях ценилась чистота и удобство, а не внешний лоск.
Подойдя к постели, я положила Туманный на покрывало. Внимание мужчины вновь сосредоточилось на мече.
— Он тяжел для тебя, — произнес див, лишь констатировав факт.
— Да, — отозвалась я.
— Но все же ты можешь его поднять, — добавил он, словно насквозь прожигая меня взглядом.
Мы остались наедине, пусть это вызвало вопросы у остальных, но никто не смел их задавать — Сезар добился высокого положения, обусловленного не только покровительством моей семьи.
Я обернулась к Майе, одним взором говоря «пора», к счастью, она уже успела прийти в себя.
Отойдя в сторону, я медленно следила за тем, как ее капюшон с шорохом спадает, обнажая лицо. Лишь теперь я подумала, что, возможно, шоком станет и то, что я совсем не изменилась. Теперь я выгляжу даже младше того мальчика, что, как и я, рано лишился родителей, но, в отличие от меня, его не приняли в семью и не подарили свою фамилию, а просто взяли на воспитание.
— Сара, — выдохнул мужчина. Медленно, шаг за шагом, он становился все ближе, словно боясь спугнуть. Сосредоточенный лишь на моем настоящем лице, он даже не заметил, что Майя, запаниковав, стала пятиться к стене.
Я преградила ему путь.
— Сара я, а не она, Сезар. Поверь мне, ты ведь знаешь, я никогда бы не соврала.
С каждым моим словом взгляд дива прояснялся. Он остановился всего в паре десятков сантиметров от меня. Долго сохранял молчание, а мой взор оставался на уровне его мерно поднимающейся и опускающейся груди.
Аромат лаванды, висевший в воздухе, стал как никогда ярким.
— Как такое возможно? — хрипло спросил мужчина, нарушив тишину.
— Не знаю. Я очнулась в склепе неподалеку от Тронга. В Миртовом лесу, кажется… — Я оглянулась на Майю. Девушка кивнула, подтверждая мои слова. — Она была рядом, держала меня за запястье, когда мы вдруг поменялись телами.
Сезар посмотрел на Майю, а та быстро посмотрела в сторону, то ли смутившись, то ли испугавшись.
— Удивительное совпадение, — заметил он.
Повисло напряжение, девушка молчала.
— Кто-то нанес печати в склепе. Кровью. Там были разные знаки: и ограждающие, и защитные, и даже те, что согревали его стены. Но когда я очнулась, они все были выжжены.
— Нанесены кровью?
— Да. Учитывая, что мы на земле теневых, все более чем очевидно.
На скулах Сезара заиграли желваки. Но всего на несколько секунд, до того момента, как див прикрыл глаза, вдохнул, а когда вновь посмотрел на мир, его лицу вернулось прежнее непроницаемое выражение.
— По словам Майи, раньше, когда собирала ягоду в тех местах, она постоянно натыкалась на незримый барьер, — снова заговорила я. — Но вчера преграды вдруг не стало.
— Значит, к ее появлению печати уже были выжжены, — заключил страж и вновь посмотрел на девушку за моей спиной. — И вы не побоялись преодолеть те границы и даже войти в склеп? Одна? В место, которое ограждало магия?
Слова дива звучали как приговор и даже меня заставили задуматься над ситуацией. Люди опасались колдовства словно хвори. Далеко не все понимали разницу между нашей силой и темной энергией, что вырывается из расколов в Дэвлат.
И от этого поступок Майи выглядел еще более подозрительным.
— Я… я… Я надеялась, что отыщу там что-то ценное. Поэтому не позвала никого. Хотела отца порадовать, помочь ему. Мне было стыдно, да и страшно тоже, поэтому не призналась сразу, — практически прошептала она.
«Отыскать что-нибудь ценное…» — повторила я про себя. Нахмурилась.
