В 2000 г. Фостер написал чрезвычайно влиятельную и популярную книгу по бизнесу, которая так и называлась – «Созидательное разрушение»
[164]. Идеи сложности, над которыми работали в Институте Санта-Фе, произвели на него столь сильное впечатление, что он стал членом попечительского совета института и убедил компанию McKinsey учредить в нем кафедру финансов, которую возглавил Дойн Фармер. Я познакомился с ним, когда начал работать в SFI в конце 1990-х. Он был убежден, что концепции масштабирования и сетевых структур, которые мы изучали в биологии, могут дать важную информацию о том, как функционируют компании. Он подчеркивал, что численных, механистических теорий компаний не существует, а поскольку компании очень часто уподобляют организмам, такой подход мог бы открыть новые возможности создания такой теории. Фармер щедро предложил предоставить мне доступ к обширной базе данных по компаниям, имеющейся у McKinsey, а также обеспечить финансирование должности постдокторанта, который участвовал бы в этой работе. В то время я еще постоянно работал руководителем программы по физике высоких энергий в Лос-Аламосе и знал о компаниях еще меньше, чем сейчас. Кроме того, наши биологические исследования находились тогда на очень ранней стадии, и я не был уверен, что их легко будет распространить на изучение компаний. Поэтому, хотя его предложение было для меня весьма лестным, я им не воспользовался. Задним числом кажется, что это решение, вероятно, было правильным, но то, что Дик Фостер уже тогда предвидел, что анализ масштабирования может стать ценной основой для понимания компаний, многое говорит об этом человеке. Прежде чем мы смогли взяться за решение задачи, которую поставил Дик, потребовалось более десятилетия напряженной работы над организмами, экосистемами и городами.
К сожалению, соотнесение наблюдений по длительности пребывания компаний в списках S&P и Fortune 500 с реальной продолжительностью их жизни – задача не столь простая, и для ее решения необходим подробный анализ, учитывающий их возраст и их смерть или продолжающееся существование. Тем не менее полученные результаты ярко иллюстрируют хрупкость могущественных на вид компаний, а также дают наглядный пример ускорения социально-экономической жизни.
Анализ выживаемости говорит нам, что очень старых компаний должно быть крайне мало. Экстраполяция теории и данных позволяет предсказать, что вероятность выживания компании в течение ста лет составляет всего лишь около сорока пяти к миллиону, а в течение двухсот лет – не более одного к миллиарду. Эти цифры не следует принимать слишком всерьез, но они дают представление о масштабах долговременной выживаемости и позволяют получить интересную информацию о чертах компаний, сохраняющих жизнеспособность в течение сотен лет.
В мире существует по меньшей мере 100 миллионов компаний, так что, если все они подчиняются сходным динамическим законам, следует ожидать, что лишь около 4500 из них могут просуществовать в течение ста лет, но ни одна не доживет до двухсот. Однако хорошо известно, что существует множество компаний, особенно в Японии и в Европе, ведущих свою деятельность уже несколько веков. К сожалению, ни всеобъемлющих наборов данных, ни систематического статистического анализа по этим замечательным исключениям из правил у нас нет, хотя имеется множество разрозненных рассказов о них.
По большей части речь идет о предприятиях сравнительно скромных размеров, работающих на узкоспециализированных, «нишевых» рынках, например старинных гостиницах, винодельнях, пивоварнях, кондитерских, ресторанах и тому подобных заведениях. Они сильно отличаются от тех компаний, которые мы изучали в наборе данных Compustat или в списках S&P и Fortune 500. В отличие от большинства таких компаний исключительные долгожители выживают не за счет диверсификации или инноваций, но благодаря тому, что они продолжают выпускать продукцию, считающуюся высококачественной, для узкого круга верных им клиентов. Многие из них сохраняют жизнеспособность благодаря своей репутации и сохранению традиций и практически не увеличиваются в размерах. Интересно отметить, что большинство таких компаний находится в Японии. По данным Банка Кореи, в числе 5586 компаний, насчитывавших более двухсот лет существования к 2008 г., было больше половины (точнее, 3146) японских, 837 немецких, 222 голландские и 196 французских. Кроме того, в 90 % компаний, возраст которых превышал сто лет, работало менее трехсот человек.
Можно вспомнить некоторые замечательные примеры таких долгожителей. Скажем, старейшая обувная фирма в Германии – это компания Eduard Meier, основанная в Мюнхене в 1596 г. и ставшая поставщиком обуви для баварской аристократии. У нее до сих пор есть всего один магазин, в котором продается (но уже не производится) престижная высококачественная обувь. По данным Книги рекордов Гиннесса, старейшая в мире гостиница – это основанный в 705 г. отель «Нишияма Онсен Кейункан» в японском городе Хаякава. Он принадлежит одной и той же семье на протяжении жизни пятидесяти двух поколений и даже в своем современном виде имеет всего тридцать семь номеров. Главной достопримечательностью этой гостиницы, по-видимому, являются ее горячие источники. Старейшей в мире компанией, насколько известно, была японская фирма «Конго Гуми», основанная в Осаке в 578 г. Многие поколения она тоже была семейным предприятием, но в 2006 г., после почти полутора тысяч лет непрерывной работы, была ликвидирована и куплена корпорацией Такамацу. И какой же нишевый рынок монополизировала компания «Конго Гуми» в течение 1429 лет? Строительство великолепных буддистских храмов. К сожалению, изменения, произошедшие в японской культуре после Второй мировой войны, привели к почти полному исчезновению спроса на храмы, а компания «Конго Гуми» не сумела достаточно быстро приспособиться к переменам.
5. Почему компании умирают, а города – нет
Могущество масштабирования состоит в том, что оно потенциально способно выявлять основополагающие принципы, которые определяют доминирующее поведение систем высокой сложности. В применении к организмам и городам это позволило успешно разработать основанную на сетевых принципах количественную теорию основных черт их динамики и структуры, которая позволяет понять многие из наиболее ярких их свойств. В обоих случаях мы знаем довольно много о сетевой структуре этих систем, будь то системы кровообращения, дорожные сети или сети социальные. В то же время, несмотря на существование весьма обширной литературы на эту тему, о сетевых структурах компаний нам известно гораздо меньше – кроме того факта, что они по большей части иерархические. Стандартная организационная схема компании обычно строится сверху вниз и имеет древообразную структуру, внешне напоминающую классический самоподобный фрактал. Это могло бы объяснить, почему масштабирование компаний подчиняется степенным законам.
К сожалению, мы не располагаем обширными данными по таким организационным сетям, особенно по сравнению с тем, что мы знаем о городах и организмах. Например, мы чаще всего не знаем, сколько человек работает на каждом уровне иерархии, какая часть материальных и финансовых ресурсов компании перемещается между ними и каким количеством информации они обмениваются между собой. Даже если бы какая-то часть такой информации была доступна, нам были бы нужны аналогичные данные по всему спектру компаний разных размеров. Кроме того, не вполне ясно, насколько «официальные» организационные схемы компаний отражают строение реально действующих рабочих структур. Кто с кем общается на самом деле, как часто они обмениваются информацией и в каких количествах и так далее? На самом деле здесь требуется доступ ко всем каналам связи компании – телефонным переговорам, электронной почте, совещаниям и так далее – и выражение всей их информации в численном виде, как было сделано с данными сотовой телефонии, которые мы использовали при разработке теории городов. Вряд ли такие всеобъемлющие данные существуют, и еще менее вероятно, чтобы мы когда-либо получили доступ к ним. Компании очень неохотно раскрывают свою информацию сторонним исследователям, если только речь не идет о консалтинге, проводимом по умопомрачительным ценам, что, как считается, помогает компаниям сохранять контроль. Но если мы хотим понять, как на самом деле работает компания, или разработать серьезную научную теорию компаний, без таких данных не обойтись.
