Дорожные сети Лос-Анджелеса и сеть нью-йоркского метрополитена; не показаны другие инфраструктурные сети – например, водо-, газо- и электроснабжения
Уильям Шекспир понимал наши фундаментально симбиотические отношения с городами – как и почти все другие аспекты психосоциального мира человека. Один из персонажей его довольно мрачной политической драмы «Кориолан», римский народный трибун по имени Сициний, риторически восклицает: «А что такое город? Наш народ», – на что граждане города (плебеи) отвечают с чувством: «Он дело говорит: народ есть город»
[107]. На мой взгляд, это означает, что города представляют собой эмерджентные сложные адаптивные социально-сетевые системы, возникающие в результате непрерывного взаимодействия их обитателей, которое усиливают и стимулируют механизмы обратной связи, создаваемые городской жизнью.
2. Святая Джейн и драконы
С рассмотрением городов через призму коллективной жизни их обитателей больше всех ассоциируется знаменитая писательница – теоретик урбанизма Джейн Джекобс. Ее основополагающая книга «Смерть и жизнь больших американских городов» оказала огромное влияние на представление о городах и решение задач «городского планирования» во всем мире
[108]. Ее совершенно необходимо прочесть всем, кто интересуется городами, будь то студент, профессионал или простой горожанин, ищущий знаний. Я подозреваю, что у всех мэров всех городов мира есть на книжной полке по экземпляру книги Джейн и все они прочитали по меньшей мере какую-то ее часть. Это замечательная книга, чрезвычайно провокационная и глубокомысленная, в высшей степени спорная и субъективная, очень интересная и хорошо написанная. Хотя она была опубликована в 1961 г. и подчеркнуто ограничивалась рассмотрением лишь крупных американских городов той эпохи, ее выводы оказались гораздо более универсальными. В некоторых отношениях они, возможно, даже более справедливы сейчас, чем в то время, особенно за пределами Соединенных Штатов, поскольку развитие многих городов последовало, с теми или иными вариациями, траектории американского урбанизма с его господством автомобилей и связанными с ними проблемами, торговыми центрами, ростом жилых пригородов и вызванной им потерей общности.
Как ни странно, у Джейн не было ни пышных ученых степеней, ни даже высшего образования; не занималась она и исследовательской работой в традиционном смысле этого слова. Ее труды больше похожи на журналистские расследования, основанные в первую очередь на рассказах людей, личном опыте и глубоком интуитивном понимании того, что такое города, как они работают и как они «должны» работать. Несмотря на то что ее книга подчеркнуто сосредоточена на «больших американских городах», создается впечатление, что бо́льшая часть ее анализа и комментариев основана на ее личных впечатлениях от одного города, Нью-Йорка. Она терпеть не могла градостроителей и политиков и яростно нападала на традиционное городское планирование, особенно в связи с его кажущейся неспособностью придавать главное значение не зданиям и дорогам, а людям. Следующие известные цитаты из ее трудов дают хорошее представление о ее критической точке зрения:
Градостроительная псевдонаука почти невротична в том упорстве, с которым она воспроизводит эмпирические неудачи и игнорирует эмпирический успех.
Таким образом, полагаясь на карты как своего рода высшую реальность, проектировщики и градостроители считают, что, чтобы создать прогулочную зону, нужно просто нанести ее на карту там, где им этого хочется, а потом построить ее на этом месте. Но для прогулочной зоны нужно, чтобы там кто-то прогуливался.
Город нельзя подчинить какой бы то ни было внешней логике; его образуют люди, и именно к ним, а не к зданиям нужно приспосабливать наши планы. ‹…› Мы видим, что́ людям нравится.
Его целью было создание самодостаточных малых городов – городов действительно очень приятных, если только вы человек послушный, не имеете собственных планов и согласны прожить жизнь среди людей, также не имеющих собственных планов. Как и во всех утопиях, право иметь свои сколько-нибудь серьезные планы оставляют за собой те, кто возглавляет проект.
«Его» в последней цитате относится к сэру Эбенезеру Говарду, автору концепции «города-сада». Она оказывала большое влияние на городское планирование в течение всего ХХ в., служа идеализированной моделью для городов-спутников мегаполисов по всему миру. Говард был вдохновенным утопистом, на которого произвели большое впечатление нищета и эксплуатация британского рабочего класса XIX в. В видении Говарда город-сад должен был быть распланированным населенным пунктом с раздельными зонами для жизни (жилья), фабрик (промышленности) и природы (сельского хозяйства) определенных пропорций, которые он считал идеальными для максимального использования лучших черт городской и сельской жизни. Никаких трущоб, никакого загрязнения окружающей среды, изобилие свежего воздуха и пространства для привольной, полноценной жизни. Такая интеграция города и деревни стала бы шагом к новому цивилизованному обществу, своего рода причудливым союзом либертарианства и социализма. Города-сады должны были быть в основном независимыми и существовать под коллективным управлением своих жителей, экономически заинтересованных в них, хотя и не владеющих их землей.
В отличие от большинства утопических мечтаний, идеи Говарда оказались весьма близки как либеральным мыслителям, так и прагматичным инвесторам. Ему удалось создать компанию, которая привлекла достаточное количество частных инвестиций для постройки на пустующих землях к северу от Лондона двух таких городов – Лечворта (1899), в котором живет сейчас 33 тысячи человек, и Велвина (1919), население которого составляет сейчас 43 тысячи. Однако для осуществления его мечты в реальном мире потребовалось отбросить или серьезно изменить многие из его идеалов, в том числе то самое жестко структурированное иерархическое планирование, против которого столь резко выступала Джейн Джекобс. Тем не менее его основополагающая философия распланированного «городского и сельского» населенного пункта сохранилась по сей день и оставила свой след не только в многочисленных вариантах городов-садов, возникших за это время по всему миру, но и в концепциях проектирования почти всех городов-спутников почти всех мегаполисов. Интересный крупномасштабный пример подобного влияния можно найти в Сингапуре. Хотя этот город превратился в крупнейший финансовый центр с населением более пяти миллионов человек, в котором продолжают возводить все те же претенциозные небоскребы из стали и стекла, его по-прежнему спасает сохранение идеала крупномасштабного города-сада. Это связано в первую очередь с предусмотрительностью руководителя этой страны, ныне покойного авторитарного мечтателя Ли Куан Ю, который еще в 1967 г. потребовал, чтобы, несмотря на хроническую нехватку земли, Сингапур развивался как «город в саду», в котором было бы изобилие растительности, открытые зеленые пространства и ощущение буйства тропической природы. Возможно, Сингапур – не самый захватывающий город в мире, но в нем очень хорошо ощущается эта «зеленая атмосфера».
