Милгрэм также прославился своими крайне провокационными и наводящими на размышления экспериментами, исследующими подчинение властям. Под сильным впечатлением от истории холокоста и, в частности, проходившего в 1961 г. суда над Адольфом Эйхманом, одним из главных организаторов уничтожения евреев, Милгрэм разработал серию экспериментов, показывающих, как легко общественное воздействие и давление коллектива могут подтолкнуть любого из нас к поступкам или высказываниям, противоречащим нашим убеждениям и совести. Эти эксперименты также подверглись серьезной критике, не только с научной и методологической точки зрения, но и в связи с этическими проблемами, касающимися обмана участников опытов и эмоциональной нагрузки, которой они подвергались. В то время Милгрэм был молодым преподавателем в Йеле, но вскоре после этого он перешел в Гарвард, где и выполнил свою работу по шести степеням разделения. Ему не удалось получить должность штатного профессора в Гарварде, отчасти из-за скандалов, связанных с этическими аспектами его экспериментов, и в конце концов он вернулся на постоянную работу в Городской университет Нью-Йорка (CUNY).
Милгрэм вырос в Нью-Йорке в небогатой семье. Он был сыном эмигрировавшего в США пекаря-еврея, с которым я, учитывая мое маниакальное пристрастие к хорошему хлебу, с удовольствием познакомился бы. Его школьным другом был еще один выдающийся социальный психолог, Филип Зимбардо, прославившийся своими «тюремными экспериментами», которые он проводил в начале 1970-х гг. в Стэнфорде. Эти работы, на которые его навели исследования подчинения властям Милгрэма, продемонстрировали, что совершенно нормальных людей (в данном случае студентов Стэнфорда) можно побудить к садистским действиям, когда они играют роль тюремщиков, или к проявлениям чрезвычайной пассивности и угнетенности, когда они играют роль заключенных. Исследования Зимбардо приобрели особую известность, когда стало известно о том, как охранники нарушали права заключенных в тюрьме Абу-Грейб во время войны в Ираке
[127].
Вопрос о том, как и почему хорошие люди становятся плохими и совершают отвратительные поступки, – человеческий аналог проблемы Иова, сводящейся к вопросу о том, почему Бог допускает страдания хороших людей, – остается фундаментальным парадоксом человеческого поведения с самого момента возникновения у человека общественного сознания. Вопрос об отношениях человека с самим собой – вечную нравственную и этическую дилемму добра и зла – можно считать вопросом, парным с проблемой места человека в его отношениях со Вселенной. Оба они являются центральными проблемами человеческого существования, занимающими главенствующее место в размышлениях человека с того самого времени, когда Homo sapiens впервые обрел сознание, и породили многочисленные религиозные, культурные и философские системы. Рассмотрение этих глубоких вопросов с точки зрения, порожденной наукой и «рациональностью», позволяющее надеяться на создание дополнительной системы для понимания их происхождения и, возможно, получения новых идей и ответов на них, началось лишь в очень недавнее время. Дерзкие работы Милгрэма и Зимбардо дают основательные доводы в пользу того, что причиной отвратительных поступков хороших людей является общественное давление, страх отторжения коллективом и стремление быть частью группы в ситуациях, в которых власть уполномочивает отдельных лиц управлять и принимать решения. Зимбардо стал активно и красноречиво ратовать за недвусмысленное признание существования этих могущественных процессов, по-видимому встроенных в нашу психику независимо от культурных особенностей и породивших на протяжении столетий многочисленные ужасы, и поиск путей разрешения связанных с ними проблем вместо следования нашей инстинктивной склонности возлагать вину на отдельных «паршивых овец», национальные отличия или культурные нормы.
Городская психология: стресс и напряжение жизни в большом городе
Как это ни печально, Милгрэм умер от инфаркта сравнительно молодым, всего в пятьдесят один год. Он внес большой вклад в изменение наших общепринятых взглядов на человеческую природу и, в частности, в демонстрацию того, насколько большое влияние оказывает на действия и поведение человека его взаимодействие с тем сообществом, в котором он существует. Его экспериментальные исследования подчинения показали, что люди, поступающие бесчеловечным образом, могут вовсе не быть злыми или ненормальными. Такие взаимоотношения между человеком и сообществом неизбежно привели его к рассмотрению более широких вопросов психологических аспектов городской жизни. В 1970 г. он опубликовал в журнале Science дискуссионную статью под названием «Опыт жизни в городах», которая заложила основы вновь зарождающейся дисциплины городской психологии, ставшей с этого момента основным предметом его исследовательской работы
[128].
Психологическая жесткость жизни в большом городе весьма поразила Милгрэма. Общее впечатление было таково, что за пределами своей локальной среды каждый индивидуум обычно занимается своими делами, избегая взаимодействия с другими и вовлечения в их дела, и редко явно замечает других людей или ситуации, которые могут потребовать его участия или обязать его к чему-либо. Сверх того, большинство людей чрезвычайно неохотно вмешиваются в происходящее или даже зовут на помощь, когда на их глазах происходят преступления, совершается насилие или случаются другие чрезвычайные события. Милгрэм разработал целую серию новаторских экспериментов для исследования недостатка доверия, усиления страха и беспокойства и общей нехватки любезности и вежливости, характерных, как кажется, для жизни в мегаполисах, в отличие от маленьких городов. Например, его исследователи поодиночке звонили в двери, говоря, что потеряли адрес друга, живущего где-то поблизости, и прося разрешения воспользоваться телефоном. Число случаев, в которых их впускали в дом, в маленьких городах оказалось в три-пять раз больше, чем в большом городе. Более того, 75 % жителей большого города отвечали на звонок, крича через закрытую дверь или глядя в дверной глазок, а в маленьких городах 75 % респондентов просто открывали дверь.
В другом, родственном эксперименте, друг Милгрэма Зимбардо почти на трое суток оставил автомобиль на улице неподалеку от кампуса Нью-Йоркского университета в Бронксе; приблизительно такая же машина была оставлена на такое же время вблизи Стэнфордского университета в городе Пало-Альто. Для тех, кто не бывал в тех местах, нужно сказать, что Пало-Альто – это очень богатый маленький город к югу от Сан-Франциско, своего рода квинтэссенция американского пригородного района. По случаю я жил там во время проведения этого эксперимента и могу подтвердить, что в нем царила довольно сонная, мирная атмосфера. Чтобы «спровоцировать» потенциальных вандалов, с обеих машин сняли номера и оставили их с открытым капотом. Уже через двадцать четыре часа с нью-йоркской машины были сняты все подвижные детали, а к концу третьих суток от нее остался только металлический скелет. Удивительнее всего то, что бо́льшая часть разрушений была произведена среди бела дня, на глазах у «безразличных» прохожих. Напротив, к автомобилю, оставленному в Пало-Альто, никто даже не притронулся.
