Тем временем на материке колумбийцы с триумфом вышли на сцену наркобизнеса в Майами. Делами Ледера в Штатах заправляла бывшая проститутка по имени Гризельда Бланко, получившая прозвище Черная вдова за убийство трех своих мужей. Статистика убийств в Майами подскочила, когда колумбийские наемники, одетые в гавайские рубашки и костюмы пастельных цветов, развязали войну против кубинских боссов. Кокаиновые ковбои устраивали столько перестрелок, что в городском морге то и дело не хватало мест.
Вместе с количеством трупов росли и доходы. Кокаин превратил Майами из благообразного пансионата для пожилых богатеев в гламурный мегаполис — ночная жизнь забила ключом, и тысячи посетителей клубов выстраивались в очередь в туалет, чтобы припудрить носики. Застройщики гребли деньги лопатой — такого они не могли представить себе даже в самых смелых мечтах. В 1979 году Федеральный резервный банк в Майами показал в отчете кассовый излишек в 5,5 миллиардов долларов — больше, чем во всех остальных отделениях вместе взятых.
Тем временем в Майами у Рика Росса не складывались отношения с системой образования. Он не только не научился читать, но и превратился из Рики Доннелла Росса, подающего надежды теннисиста, в Рика Росса по прозвищу Автострада, главного наркодилера Южного Централа.
«Я объяснил преподавателю из местного образовательного центра — это что-то вроде школы бизнеса, — чем я занимаюсь, и он свел меня с никарагуанским дилером, — рассказал Росс. — Тот взял меня в дело».
Люди знали все о курении кокаина еще с 1970-х: в конце концов, именно так Ричард Прайор поджег себя. Но в 1980-х одну светлую голову осенило, что, если смешать кокаин с пищевой содой и водой, а затем выпарить смесь, получатся твердые кристаллы, которые можно курить, и вставляет это гораздо сильнее, чем если просто нюхать порошок. В пересчете на граммы крэк, может быть, и не дешевле кокаина, но забирает он так хорошо, что заметно выигрывал в гетто, где чернокожие и латиносы не могли позволить себе более дорогой (и вызывающий меньшее привыкание) кокаин, который обычно употребляют белые. Приготовить крэк можно на самой обычной кухне, но люди слишком ленивы, чтобы заниматься этим самостоятельно. Так что Росс стал готовить его сам и продавать. Он назвал новый товар хард-рок — звучит как в рекламе новых хлопьев к завтраку, которые сведут вас с ума.
В то время Южный Централ был поделен между двумя враждующими уличными бандами — «Бладз» и «Крипс», которые устраивали разборки по любому поводу, начиная от того, кто из какого района, до того, как моднее одеваться. «Бладз» носят красное — кепки, фланелевые рубашки, футболки и банданы, а «Крипс» ходят в синем.
«Поначалу мы не называли их „Бладз“ и „Крипс“ — они были просто ребятами со 107-й улицы против ребят с Денвер-лейн. Я тусовался с парнями со 107-й, и как-то в школе я повернулся — а мне в лицо смотрит дуло пушки чувака с Денвер-лейн».
В школе Росс старался держаться подальше от банд, но теперь они были его лучшими клиентами. Поскольку он не был членом ни одной из них, он продавал товар и тем и другим. На нижнем уровне системы дистрибуции, организованной Россом, работали рядовые члены банд — в прикидах соответствующего цвета они бродили по обсаженным пальмами улицам среди обветшалых приземистых зданий, играли в кости и высматривали лоурайдеры враждебной банды или черно-белые машины полицейских.
Крэк превратил эти компании отбившихся от рук юнцов в настоящие подпольные корпорации — как это в свое время произошло с Лаки Лучано. В некоторых бандах имелась своя иерархия и разделение труда (кассиры, пехота, уличные пушеры и дозорные), совет директоров и даже отдельный бюджет на похороны павших товарищей. Победа в битве за очередной перекресток означала не просто контроль над территорией, но и право толкать крэк местной клиентуре. Южный Централ стал городской зоной военных действий, а «Бладз» и «Крипс» пополнили свой арсенал глоками, калашами и компактными пулеметами М10.
А Росс тем временем богател. Согласно версии обвинения, с 1982 по 1989 год он продал три тонны кокаина, что в пересчете на сегодняшние деньги должно было принести ему 850 миллионов долларов.
«Дела у нас шли отлично. Я напрямую работал с пятью разными штатами. Я был молод и жил на полную катушку, я был неприлично богат! И да, это определенно могло быть опасно. Несколько раз я становился свидетелем убийства. Но я всех держал на приличном расстоянии. Никто из тех, кому могло понадобиться меня убрать, не знал меня лично, не знал, как я выгляжу, и это их останавливало. И я сам ни разу не пытался никого убрать. У меня был принцип: „Никогда не давай другим того, что не готов потерять“».
Росс вел себя скромно. Никаких золотых цепей. Главное было, чтобы мама ни о чем не догадалась. «Помню, как-то у меня был здоровенный камень МДМА, где-то четверть кило, я хранил его в прозрачной пластиковой коробке от мороженого. Как-то раз я вышел по делам, а мой папаша, видимо, решил немного прибраться, потому что, когда я вернулся, комната сверкала чистотой, а моя прелесть стояла, мать ее, прямо посреди стола. Меня чуть кондратий не хватил. Но он мне так ничего и не сказал — видимо, подумал, что это какая-то странная коллекция минералов или типа того. И все же после того случая я решил, что безопаснее хранить наркоту во дворе у друга, жившего неподалеку.
Мне удавалось скрывать от матери наркотики, но однажды она нашла пачку нала, спрятанную под грязной одеждой. Она принялась плакать, типа: „О нееет, тебя завербовали в мафию, ты должен спасаться…“ А я такой: „Мам… я и есть мафия!“ — Росс рассмеялся. — Но она все равно боялась, что меня убьют».
Крэк пагубно сказывался на ситуации в городских районах. Когда к бизнесу подключились ямайские и доминиканские группировки, статистика по убийствам резко пошла вверх. Заброшенные или полузаброшенные здания (владельцам которых все было фиолетово) превратились в курильни, где счастливые клиенты могли припасть к стеклянной трубке с крэком.
Все больше молодых девушек начинали промышлять проституцией, и цены на их услуги коррелировали с ценами на крэк. Если доза крэка стоила пять долларов, то и минет стоил пятерку. Мужчины в свою очередь решили, что все проститутки сидят на крэке и сделают что угодно, так что в результате «чистым» девчонкам приходилось идти на демпинг, чтобы хоть как-то удержаться на плаву. В то же время сутенеры, которые в 1970-х становились звездами фильмов типа «Суперфлай», сообразили, что обвал цен на крэк сделал их бизнес невыгодным. Шаг к победе женской эмансипации? Едва ли. Без своих «менеджеров» девочки остались один на один с копами и непорядочными клиентами. Вот так-то, детки, и появились крэковые шлюхи.
«Я пробовал крэк, но понял, что так недолго и без денег остаться, — рассказал Росс. — Денег мне хотелось больше, так что я быстро сделал выбор: не употреблять. Эта идея четко выражена в „Лице со шрамом“: не подсаживайся на собственный товар».
Проблема еще и в том, что наркомания процветает в районах с плохой обстановкой — например в гетто, где отчаяние, безнадега и нищета толкают людей к химическим источникам утешения, что лишь подтверждает их как бы низкую нравственность. Война против наркотиков в гораздо меньшей степени затрагивает тех, кто принадлежит к высшему обществу, потому что они надежно защищены своим окружением.
