•В 2017 году аргентинская полиция раскрыла наркосиндикат, руководство которым осуществлялось из российского посольства в Буэнос-Айресе. Прямо как в «Смертельном оружии 2», эти сорвиголовы собирались отправить шестнадцать чемоданов с кокаином на борту дипломатического рейса в Москву, где они должны были благополучно миновать пограничный контроль как дипломатический багаж.
•После распада СССР российскую военную технику распродавали крупным оптом любому, кто больше заплатит. Один израильский «бизнесмен» в Майами решил не упускать возможность и попытался продать ядерную подлодку с военно-морской базы в Санкт-Петербурге одному колумбийскому картелю. И хотя сделка тогда не состоялась, несколько лет спустя идея наркоподлодок все же воплотилась в жизнь. Построенные в дебрях джунглей, вдалеке от любопытных глаз, эти самодельные аппараты были оснащены каютами для экипажа, системами спутниковой навигации, а также защитными кожухами для корпуса и двигателей из стекловолокна, чтобы не светиться на радарах. В 2000 году колумбийские власти нашли на окраине Боготы строящееся судно длиной около тридцати метров, с глубиной погружения до десяти метров, способное перевозить 200 тонн порошка за раз.
•В 2014 году собаки наркоконтроля в аэропорту Манчестера учуяли пятьдесят граммов героина, тщательно завернутые в множество ковров ручной работы из Пакистана.
Подавляющее большинство контрабандистов не перевозят тонны белого золота на ядерных советских подлодках, как в наркокартельной версии фильма «Охота за „Красным октябрем“». Наркокурьеры — просто бедные доходяги, прибывающие в аэропорт Хитроу с набитым белым порошком презервативом в заднице. Их могут поймать в ходе выборочной проверки, их может выдать подозрительное поведение или необычный маршрут следования. Если повезет, они проведут несколько лет в тюряге в какой-нибудь стране третьего мира — например, в «Сан-Педро» в Боливии. Это не столько тюрьма, сколько небольшой охраняемый городок, где заправляют банды, которые держат собственные магазины и рестораны, и где живут целыми семьями. В какой-то момент они даже стали проводить экскурсии по тюрьме для иностранных туристов.
Если не повезет, им светит смертный приговор где-нибудь в Индонезии, как это произошло с Балийской Девяткой, пытавшейся провезти восемь кило героина. Ирония в том, что товар даже не предназначался для Индонезии — он ехал в Австралию, и тем не менее двоих курьеров приговорили к расстрелу. Остальные отбывают пожизненное заключение.
Обычно перевозчики наркотиков не вызывают большого сочувствия: «Они знали, на что идут». Но даже если признать, что они сделали глупость, это не повод их убивать. Можно указать на то, что в Индонезии другие правила, но расстрел не станет нормальным по мановению волшебной палочки просто потому, что происходит на песчаном пляже в Бали. Наказание курьеров должно быть соразмерно их преступлению — разве не в этом основной смысл правосудия?
В свете вышеизложенного можно считать, что Бриджет оказалась среди тех, кому «повезло». Уже в самолете она нутром почуяла, что ничем хорошим ее поездка не кончится, и это подозрение подтвердилось, когда она увидела, что в зале прибытия ее встречает целая команда таможенных офицеров. Ее подставили, а Сиджея, разумеется, и след простыл. Возможно, он знал, что отправил ее прямо в ловушку.
«Оказавшись в тюрьме, ты знакомишься с по-настоящему крупными импортерами — иногда они тоже попадаются. И они тебе рассказывают, что сажают на один самолет сразу шестерых курьеров — одного из них поймают, зато остальные проскользнут с чемоданом товара. Вот так они и работают».
В тюрьме на Маврикии Бриджет ждал целый новый мир. Камеры были грязные и битком набитые, водопровода не было, большинство заключенных и надзирателей говорило или на французском, или на креольском, и половина узников сидела на наркоте.
«Они сажают здорового человека в камеру с наркоманами — у них ломка, их все время рвет, и ты проводишь с ними всю ночь с шести вечера до шести утра. Там буквально все подталкивает к самоубийству. Ты хочешь покончить с собой, но просто не знаешь как. Я знаю, что в мужской половине тюрьмы заключенных били, не давали им еды и воды. С соблюдением прав человека дела на Маврикии обстоят так себе».
Поскольку этой тюрьме предстояло стать ее домом на ближайшие десять лет, Бриджет пришлось как-то приспосабливаться к новым условиям. Она выучила французский и креольский и стала учить других заключенных английскому. Завела новых друзей, в том числе среди жителей мужской половины. Она стала довольно популярна среди заключенных, и все называли ее Café au Lait — «кофе с молоком».
Время шло, старые тюремные друзья выходили на свободу, в тюрьму приходили новички. Бриджет наблюдала, как изменения в национальности женщин отражают изменение маршрутов контрабанды наркотиков через остров: сначала индианки, потом южноафриканки, затем жительницы Мадагаскара и Замбии. Но в общей картине они все были мелкой рыбешкой. Наркобароны оставались на свободе и контролировали целые страны на африканском континенте.
Одна из таких крошечных стран — Гвинея-Бисау, расположенная между Сенегалом и Гвинеей на самой западной оконечности Африки, в начальной точке кратчайшего пути через Атлантику. В 2005 году на побережье начало выбрасывать упаковки загадочного белого порошка. Местные не знали, что с ним делать. Похоже, это было не удобрение, потому что растения от него гибли. Некоторые с помощью этого порошка размечали импровизированное футбольное поле. Затем объявились два колумбийских джентльмена на частном самолете и предложили все выкупить — тогда-то и началась золотая лихорадка. Страна практически оказалась во власти колумбийских и нигерийских банд, которым нужно было переправить товар в Европу. К тому же единственная тюрьма в стране представляла собой ветхое одноэтажное строение со сломанной дверью, куда приводили пойманных преступников и наркокурьеров, оставляли и вежливо просили не сбегать. Военный переворот 2009 года (президент Жуан Бернарду Виейра пользуется сомнительной славой единственного в мире главы государства, заколотого насмерть мачете) был не столько политическим конфликтом, сколько междусобойчиком военных группировок, боровшихся за контроль над кокаиновой торговлей.
В конце концов и Бриджет вышла на свободу.
«Оказавшись на воле, я не могла в это поверить. Иногда видишь, как люди уезжают в аэропорт и сразу же возвращаются. Даже когда мой самолет взлетел, я продолжала об этом думать и, только приземлившись в Южной Африке, наконец осознала, что все действительно закончилось».
Поскольку Бриджет освободили досрочно, ей все время снились кошмары о том, что придется вернуться и досидеть оставшиеся три года. Но в отличие от других заключенных, которых приговор выбрасывает на обочину жизни, она быстро нашла работу с помощью друга семьи и теперь счастлива в браке и воспитывает дочку.
«Простите, мне пора. У меня мебельный бизнес, надо работать. Мы здесь всего два месяца, и пришлось непросто, но как-то выживать надо. Наркотики я больше не продаю», — рассмеялась она.
О Сиджее так никто и не слышал.
