Кроме того, в особых случаях благодаря насекомым также можно обнаружить признаки небрежного обращения с нуждающимися в уходе людьми. Когда подгузники и раневые повязки не меняют, насекомые быстро заселяют воспаленные участки кожи. Поэтому все, что мы делаем и чем пренебрегаем, оставляет четкие следы.
В заключение также следует кратко упомянуть миазы – заселение открытых ран личинками мух. На основании протекания этого процесса также можно сделать важные выводы, потому что есть мухи, которые всегда приступают к работе первыми, а также те, кто появляется позднее.
ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ РАСПАДА
В лесу найдено мертвое животное. Поляна окружена густой растительностью. Раздается отчетливое жужжание, и в нос ударяет характерный запах гниения. И сам труп, и поляна, и весь лес с поляной и трупом образуют экосистему.
Каждая стадия распада привлекает к туше особых существ. Заселение происходит в зависимости от местоположения, окружающей среды, температуры и влажности, а также еще нескольких факторов. Все процессы разложения протекают по-разному.
Но здесь следует быть внимательными: тому, что входит в понятие «процесс разложения», невозможно дать четкое определение. На каждой стадии распада живые организмы взаимодействуют с существами более высокого или более низкого уровня в экосистеме. Также происходит совместная работа живой и неживой среды и их воздействий.
ВСЕ, ЧТО МЫ ДЕЛАЕМ И ЧЕМ ПРЕНЕБРЕГАЕМ, ОСТАВЛЯЕТ ЧЕТКИЕ СЛЕДЫ.
Это означает, что мы выступаем в качестве наблюдателей в экосистеме, одновременно являясь ее частью, потому что, например, чешуйки кожи, которые мы постоянно теряем, снабжают пищей бактерий и клещей в почве поляны. Также мы сами представляем собой экосистему, потому что человеческое тело населяют миллиарды бактерий, и у нас есть собственный микробиом.
Таким образом, мы имеем дело с открытой системой, в которую можем войти. С динамической средой, которая постоянно изменяется как в пространстве, так и во времени. Со сложной системой, в которой все элементы и структуры взаимодействуют между собой.
Чем больше уровней мы обнаруживаем, чем больше животных и растений вовлечено, и чем теснее они взаимодействуют между собой, тем сложнее становится общая картина.
Экосистема мертвого тела подвержена ограничениям, естественным влияниям, взаимодействиям с другими системами и, конечно, одному из самых важных влияний – времени.
НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ: РЕАЛЬНОСТЬ И ФИКЦИЯ
Летний воскресный вечер, я сижу на террасе, в кофемашине булькает кофе. Внезапно раздается звонок. Интересно, что телефоны вечно звонят, когда я этого совсем не жду, или же в самый неподходящий момент, но это, вероятно, является субъективным ощущением…
Однажды мобильный зазвонил в ту самую секунду, когда я уже вставил ключ в замок входной двери. Ничего лучше вызова в воскресенье вечером не под силу выдумать ни одному автору детективных романов или сценаристу.
В ходе разговора мне сообщили о трупе, найденном на другом конце Саксонии. Поэтому я собрал чемодан, взял фотоаппарат и выехал по указанному адресу.
ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ТЕЛО НАСЕЛЯЮТ МИЛЛИАРДЫ БАКТЕРИЙ, И У НАС ЕСТЬ СОБСТВЕННЫЙ МИКРОБИОМ.
Ограждения вокруг трупов, обнаруженных в квартирах, как правило, бывают довольно четко обозначены. В случае с местами обнаружения на открытом воздухе заградительными лентами порой оцепляют довольно обширную территорию, а все подходы охраняются полицейскими патрулями. Когда я приближаюсь к оцеплению, обычно на меня смотрят критически: энтомолог на месте преступления по-прежнему кажется чем-то экзотическим.
Судебная энтомология в Германии до сих пор находится в зачаточном состоянии, когда дело касается следственной работы. Судебные медики либо забывают об энтомологе, либо вызывают его слишком поздно, либо вообще не привлекают. К счастью, за последние несколько лет я сумел значительно улучшить сложившуюся ситуацию, предлагая многочисленные курсы повышения квалификации для коллег.
Поскольку многих здесь не знаю, я паркую автомобиль и здороваюсь со всеми присутствующими. Далее следует традиционный ритуал знакомства, как будто перед лицом смерти важно, чтобы живые знали друг друга.
Обычно руководитель оперативной группы совместно с присутствующим прокурором первыми вводят в курс дела, давая представление о ситуации в целом. При этом техники-криминалисты и сотрудники уголовной полиции уже работают.
Как только эксперты зафиксируют все важные улики, такие как ДНК, волокна, следы обуви или гильзы от патронов на трупе и в его непосредственной близости, судебный медик и энтомолог, то есть я, будут допущены к телу. Мы приступаем к работе.
Все присутствующие на месте происшествия одеты в плотные белые защитные комбинезоны с капюшоном, респиратором и бахилами. Под палящим солнцем при температуре 36 °C это не особенно приятно.
В популярных детективных сериалах нередко в кадре присутствуют только двое криминалистов в белых комбинезонах, комиссары
[3] же ходят в штатском и без перчаток вынимают портмоне из кармана трупа. Кроме того, в фильме на месте преступления почти всегда работает слишком мало людей. В реальной жизни это может быть десяток криминалистов и полдюжины сотрудников уголовной полиции.
К сожалению, не все прокуроры и комиссары уголовной полиции, находясь у полного личинок трупа, сразу вспоминают об энтомологе. Ничего удивительного, ведь в процессе обучения о моей специальности говорится лишь мимоходом, если она вообще упоминается. При этом время в расследовании потенциальных убийств является ключевым элементом. Кроме того, нас не так уж много, энтомологией занимается лишь один из трех институтов судебной медицины в Германии.
На практике проблема заключается в том, что в первую очередь следует проинформировать всех лиц, участвующих в деле, о том, как работают энтомологи, об их возможностях и эффективности действий. Самая важная информация может быть передана еще в ходе обучения полицейских и повышения квалификации. Вот почему я регулярно хожу на лекции в образовательные учреждения, где готовят полицейских.
Впоследствии сотрудники уголовной полиции также могут посещать специальные курсы повышения квалификации, например, для обеспечения надлежащей сохранности (взятия на хранение) насекомых.
Поэтому для меня чрезвычайно важно в любое время быть на связи с коллегами по делу на случай возникновения вопросов. Я лучше десять раз перезвоню, чтобы уточнить, что следует сохранить, чем останусь без важного образца.
НЕ ВСЕ ПРОКУРОРЫ, НАХОДЯСЬ У ПОЛНОГО ЛИЧИНОК ТРУПА, СРАЗУ ВСПОМИНАЮТ ОБ ЭНТОМОЛОГЕ.
Конечно, лучше, если судебный энтомолог имеет возможность самостоятельно составить картину места преступления / обнаружения. Не только потому, что много глаз могут увидеть больше, но и потому, что у меня, само собой, иной взгляд на вещи.
