Итак, требование относительно правильного и совершенного наставления в работе будет таково: «Чтобы оно было точным, свободным и располагающим или ведущим к действию». Но это то же самое, что и открытие истинной формы. Ибо форма какой-либо природы такова, что когда она установлена, то и данная природа неизменно за ней следует. Итак, форма постоянно пребывает, когда пребывает и эта природа, она ее вполне утверждает и во всем присуща ей. Но эта же форма такова, что когда она удалена, то и данная природа неизменно исчезает. Итак, она постоянно отсутствует, когда отсутствует эта природа, постоянно удерживает ее и только ей присуща. Наконец, истинная форма такова, что она выводит данную природу из источника какой-либо сущности, которая пребывает во многом и, как говорят, более известна природе, чем сама форма. Итак, наше требование и предписание относительно истинной и совершенной аксиомы знания состоит в том, чтобы была открыта другая природа, которая могла бы быть превращена в данную природу, была бы, однако, ограничением более известной природы, наподобие истинного рода. Но эти два требования относительно действенного и созерцательного суть одно и то же. Что в Действии наиболее полезно, то и в Знании наиболее истинно.
V
Предписания или аксиомы превращения тел бывают двоякого рода. Первый рассматривает тело как сборище, или соединение простых природ. В золоте, например, соединяется следующее: что оно желто, тяжело до такого-то веса, ковко и тягуче до такого-то растяжения, не становится летучим и на огне ничего не теряет из своего количества; таково-то в жидком состоянии; выделяется и растворяется посредством таких-то способов; и так в отношении других естественных свойств, которые сходятся в золоте. Итак, аксиома этого рода выводит вещь из форм простых природ. Ибо кто знает формы и способы наведения желтизны, тяжести, ковкости, прочности, текучести, растворимости и тому подобного, а также их степени и меры, тот и позаботится о том, чтобы они могли быть соединены в каком-либо теле, откуда последует превращение в золото. Этот род работы относится к первичному действию. Способ порождения какой-либо одной простой природы и многих один и тот же, разве только человек связан и ограничен в действиях, когда требуется получить много природ, вследствие трудности соединения столь многих природ, которые не по протоптанным и обычным дорогам природы не сходятся легко. Как бы то ни было, должно все же сказать, что этот способ работы (рассматривающий простые природы, хотя и в определенном теле) исходит из того, что постоянно, вечно и всеобще в природе, и открывает человеческому могуществу широкие дороги, которые (сообразно с нынешним положением дел) едва может охватить и представить себе человеческое размышление.
Второй род аксиом (который зависит от открытия скрытого процесса) направлен не на простые природы, а на конкретные тела, как они открываются в природе в ее обычном течении. Например, в том случае, когда исследуется, из каких начал, каким образом и посредством какого процесса рождается золото или какой-либо другой металл или камень – от их первых зачатков до совершенного минерала; или также: каким путем рождаются травы – от первых сгущений соков в земле или от семян до сформировавшегося растения, с общей последовательностью движения и разнообразными и продолжительными усилиями природы; или – также при последовательном разъяснении рождения животных от совокупления до родов; или также – в случае, когда исследуются другие тела.
Действительно, это исследование относится не только к рождению тел, но также и к другим движениям и произведениям природы. Например, когда ведется исследование о ходе и последовательных действиях питания – от принятия пищи до ее совершенного усвоения; или о произвольном движении у животных – от первого впечатления воображения и последовательных усилий духа вплоть до сгибаний и движений членов тела; или о развитом движении языка и губ и остальных органов – вплоть до произнесения членораздельных звуков. Ведь все эти исследования относятся к естествам слитым или собранным в одном построении, и здесь рассматриваются как бы частные и особые навыки природы, а не основные и общие законы, которые образуют формы. Впрочем, должно вообще признать, что этот способ кажется более легким и более близким и подающим большие надежды, чем тот первичный.
Подобным же образом и Практическая часть, соответствующая рассмотренной Созерцательной части, выводит и распространяет практику от того, что обычно открывается в природе, до чего-либо ближайшего или не слишком удаленного от ближайшего. Но более высокие и коренные воздействия на природу зависят как бы то ни было от первичных аксиом. Более того, там, где человеку дана не возможность действия, а только возможность знания, как, например, в небесных явлениях (ибо человеку не дано воздействовать на небесные тела или менять их или преобразовать), исследование самого дела или истинности вещи не менее, чем познание причин и соответствий, зависит от тех первичных и всеобщих аксиом о простых естествах – таких, как природа самопроизвольного вращения, притяжения или магнетической способности, или многих других явлений, которые более общи, чем сами небесные явления. Поэтому пусть никто не надеется решить вопрос, вращается ли в суточном движении Земля или небо, не поняв предварительно природу самопроизвольного движения.
VI
Скрытый же процесс, о котором мы говорим, далеко не такая вещь, которая легко могла бы представиться человеческой душе в том ее состоянии, какому она ныне подвержена. Ведь мы не понимаем: под ним ни какие-либо меры, ни знаки или степени в движении, видимые в телах, а только непрерывный процесс, который большею частью ускользает от чувств.
Например: во всяком рождении и превращении тел следует искать, что теряется и улетает, что остается, что прибавляется, что расширяется, что сжимается, что разделяется, что продолжается, что обрывается, что побуждает, что препятствует, что господствует, что подчиняется, – и многое другое.
И опять-таки это следует искать не только в рождении и превращении тел, но и во всех других изменениях и движениях; точно так же должно искать, что предшествует и что последствует, что стремительней и что тише, что производит движение и что им управляет, и тому подобное. Но все это наукам (которые ныне разрабатываются крайне небрежно и совершенно негодны) неизвестно и не затронуто. Ведь если каждое естественное действие совершается при посредстве самых малых частиц или, по крайней мере, слишком малых для того, чтобы поразить чувство, то пусть никто не надеется, что он сможет управлять природой или изменять ее, пока должным образом ее не поймет и не узнает.
VII
Точно так же искание и открытие скрытого схематизма тел есть не менее новая вещь, чем открытие Скрытого Процесса и формы. Ведь мы до сих пор вращаемся только в открытой зале
101 природы и не готовим себе доступа в ее тайники. Но никто не может придать данному телу новое естество или удачно и целесообразно превратить тело в новое, пока он не будет хорошо знать об изменении и превращении тела. Без этого он прибегнет к тщетным или, по крайней мере, трудным и превратным способам, не соответствующим природе тела, над которым он работает. Итак, также и к этому надо открыть и проложить путь.
