Пусть также исследуются природы Телесности и Естественного Действия. Ибо очевидно, что естественное действие не встречается, кроме как существующим в каком-либо теле. И все же могут быть в отношении этого некоторые примеры Разъединения. Таково магнетическое действие, в силу которого тело движется к магниту, а тяжелые тела к земному шару. Можно также указать некоторые другие случаи действия на расстоянии, так как действие этого рода совершается и во времени — не в один миг, а через некоторый промежуток, и в пространстве – через ступени и расстояния, – и, следовательно, есть какое-то мгновение времени и какой-то промежуток пространства, когда эта сила или действие пребывает в середине между теми двумя телами, которые производят движение. Поэтому созерцание сводится к следующему: располагают ли и изменяют ли тела, являющиеся пределами движения, средние тела так, что путем преемственности и действительного соприкосновения сила переходит от предела к пределу, на время задерживаясь в среднем теле, или ничего нет, кроме тел, силы и пространства? Возможно также, что в лучах света, в звуке, тепле и некоторых других действиях на расстоянии располагаются и изменяются средние тела, тем более что необходимо посредствующее тело, пригодное для перенесения такого действия. Магнетическая же или сближающая сила допускает эти посредствующие тела как бы без различия и не встречает препятствия ни в каком посредствующем теле. Но если эта сила или действие никак не связаны с посредствующим телом, то отсюда следует, что на некоторое время и в некотором месте есть сила или естественное действие, существующее без тела, ибо она не присутствует ни в предельных телах, ни в посредствующих. Поэтому магнетическое действие сможет быть примером Разъединения в отношении телесной природы и естественного действия. Отсюда вытекает еще следующее добавление, которым не следует пренебречь: согласно философскому умозрению, можно предпринять доказательство того, что бывают отделенные и бестелесные сущности и субстанции. Действительно, если естественная сила или действие, исходящие от тела, могут существовать совершенно без тела в некоторое время и в некотором месте, то к этому приближается то, что они могут в своем происхождении проистекать от бестелесной сущности. Ибо телесная природа представляется не менее необходимой для поддерживания передачи естественного действия, чем для его возбуждения или рождения.
XXXVIII
Следующие пять родов примеров мы обозначаем одним общим названием – примерами Светильника или Первого Осведомления. Это те примеры, которые помогают чувству. Ибо если всякое Истолкование Природы начинается от чувства и по прямой, постоянной, верной дороге ведет от восприятий чувств к восприятиям разума, каковыми являются истинные понятия и аксиомы, то неизбежно, что чем более обильны и точны были представления самого чувства, тем легче и удачнее будет достигнуто все остальное.
Из этих пяти примеров Светильника первые примеры усиливают, пополняют и исправляют непосредственное действие чувства; вторые выводят нечувственное к чувственному; третьи указывают продолжительность процесса или последовательность тех вещей и движений, которые большей частью незаметны, кроме как в их завершении или периодах; четвертые заменяют чем-либо чувство тогда, когда оно совершенно бессильно; пятые возбуждают внимание чувства и его способность замечать, а также ограничивают тонкость вещей. О каждом роде примеров надо сказать в отдельности.
XXXIX
На шестнадцатое место среди преимущественных примеров мы ставим Примеры Дверей, или Ворот. Этим именем мы называем те примеры, которые помогают непосредственным действиям чувства. Очевидно, что среди чувств первое место в отношении осведомления занимает зрение, для которого поэтому особенно важно изыскать помощь. Эта помощь может быть троякой: или чтобы зрение воспринимало то, что было ему недоступно; или воспринимало на большем расстоянии; или воспринимало точнее и яснее
150.
К первому роду относятся (если опустить очки, которые пригодны только для исправления и облегчения слабости зрения и потому не осведомляют полнее) те недавно изобретенные зрительные приборы, которые, сильно увеличивая видимые размеры тел, показывают их скрытые и невидимые подробности и потаенные схематизмы и движения.
С помощью этого открытия мы не без удивления различаем в блохе, мухе, червяке точные очертания и линии тел, а также цвета и движения, не замечавшиеся прежде. Более того, говорят, что прямая линия, проведенная пером или карандашом, представляется через эти стекла очень неровной и извилистой, очевидно, потому, что и движения руки, хотя бы и с помощью линейки, и нанесение чернил или краски в действительности неравномерны, хотя их неравномерность столь незначительна, что ее нельзя заметить без помощи стекол этого рода. Люди присоединили сюда даже некоторое суеверное наблюдение, как это бывает с новыми и удивительными вещами: будто стекла этого рода украшают творения природы и обезображивают творения искусства. Это, однако, объясняется только тем, что ткани природных тел много тоньше, чем искусственных. Ведь эти стекла пригодны только для мелких частиц. Если бы их увидел Демокрит, он бы возликовал, думая, что открыт способ видеть атом, который, как он утверждал, совершенно невидим. Однако неприменимость стекол этого рода ни к чему, кроме как только к мелким частицам (да и то, если они принадлежат не слишком большому телу), ограничивает применение этой вещи. Ибо, если бы можно было распространить это изобретение на большие тела или на частицы больших тел – так, чтобы возможно было различать строение льняной ткани, как сети, и подобным же образом различать скрытые частицы и неровности драгоценных камней, жидкостей, мочи, крови, ран и многих других вещей, – то несомненно можно было бы извлечь из этого изобретения большую пользу.
Ко второму роду относятся те другие стекла, которые изобретены достопамятными усилиями Галилея. Посредством них, как посредством лодок или кораблей, можно открыть и поддерживать более близкое общение с небесными телами. Ибо это изобретение показывает, что Млечный Путь есть узел или собрание мелких звезд, вполне исчислимых и разделенных, о чем древние только догадывались. Посредством него же, по-видимому, можно доказать, что пространство планетных кругов (как его называют) вовсе не лишено других звезд, но что небо начинает звездиться еще до звездного неба, хотя и меньшими звездами, чем те, которые можно заметить без этих стекол. Посредством него же можно рассмотреть хороводы малых звезд вокруг планеты Юпитера, из чего можно заключить, что в движениях звезд есть много центров. Посредством него же можно яснее различить и разместить светлые и темные неровности луны, так что может быть создана некая селенография. Посредством него же можно открыть пятна на Солнце и другие явления этого рода; все это, конечно, значительные открытия, насколько можно полагаться на доказательства этого рода. Я в этом сомневаюсь прежде всего потому, что опыт остается в пределах этих немногих открытий, и этим способом не открыто многое другое, равным образом достойное исследования.
