Глава XIX. О композициях у варварских народов
Так как более или менее углубленное понимание нашего государственного права невозможно без основательного знания законов и нравов германских народов, то я несколько остановлюсь на исследовании этих нравов и законов.
Судя по Тациту, германцы знали только два преступления, каравшиеся смертной казнью, они вешали изменников и топили трусов, это считалось у них единственными преступлениями общественного характера. Если человек причинял вред другому, то за обиженного или понесшего ущерб вступались его родственники, и вражда прекращалась удовлетворением. Удовлетворение это принадлежало обиженному, если он мог получить его, а также его родственникам, если оскорбление или обида были нанесены всем им вообще или когда вследствие смерти обиженного или понесшего ущерб удовлетворение переходило к ним по праву.
Судя по тому, что говорит Тацит, удовлетворение это совершалось по обоюдному соглашению между сторонами. Поэтому в законах варваров оно и носит название композиции, т. е. соглашения, сделки.
Только у одних фризов, насколько мне известно, закон предоставлял враждующим семьям полную свободу в удовлетворении их природных страстей, не стесняемые никаким политическим или гражданским законом, они могли по произволу предаваться мести до получения полного удовлетворения. Но и этот закон был смягчен: было постановлено, что тот, смерти которого добивались, может иметь мир в своем доме, на пути в церковь и из церкви, а равно по дороге от места суда.
Компиляторы салических законов приводят древний обычай франков, по которому человек, вырывший мертвое тело с целью ограбления, изгонялся из общества, пока родственники умершего не давали согласия на его возвращение, а так как до получения этого согласия воспрещалось всем и каждому и даже жене виновного давать ему хлеба и пускать его в дом, то такой изгнанник находился в отношении к другим и другие люди находились в отношении к нему в первобытном состоянии, пока таковое не прекращалось посредством композиции.
Вместе с тем мы видим, что мудрые люди у различных варварских народов пришли к мысли о том, чтобы самим совершать то, что так медленно и с такими опасностями досталось путем взаимного соглашения сторон. Они обратили внимание на установление справедливой композиции в пользу потерпевшего вред или оскорбление. Все законы варваров представляют в этом отношении удивительную точность, в них проводится тонкое различие между отдельными случаями и тщательно взвешиваются все обстоятельства. Закон ставит себя в положение обиженного и требует для него такого удовлетворения, какого он сам потребовал бы по зрелом размышлении.
Благодаря введению этих законов германские народы вышли из того первобытного состояния, в котором они, невидимому, находились еще во время Тацита.
Ротарь в законе лангобардов объявляет, что он увеличил размер штрафов, налагаемых древним обычаем за нанесение ран, чтобы раненый получил удовлетворение и могла прекратиться неприязнь. Действительно, после того как этот первоначально бедный народ обогатился при покорении Италии, прежние размеры штрафов оказались ничтожными и примирения прекратились. Я не сомневаюсь в том, что то же соображение побудило предводителей и других победоносных народов к составлению различных законодательных кодексов, сохранившихся по настоящее время.
Основной композицией был штраф, который убийца уплачивал родственникам убитого. Различие в сословном положении соответствующим образом отражалось на размерах штрафа. Так, например, по закону англов за смерть эделинга полагалось шестьсот солидов композиции, за свободного человека – двести, а за крепостного – тридцать. Таким образом, высокая композиция, которой оплачивалась жизнь человека, составляла одно из важнейших его преимуществ, потому что у народов, склонных к насилиям, она возвышала его личность и обеспечивала большую безопасность.
В этом убеждает нас закон баварцев: он перечисляет имена баварских семейств, получавших двойную композицию, потому что они были первыми после Агилольфингов. Агилольфинги были герцогского рода, и из них избирались герцоги, они получали композицию, вчетверо превышавшую обычную. Композиция за жизнь герцога превосходила на одну треть ту, которая полагалась Агилольфингам. «Так как он герцог, – говорит закон, – ему воздается большая честь, чем его родственникам».
Все эти композиции были установлены в денежной форме. Но так как народы эти имели мало денег – в особенности пока они жили в Германии, – то можно было уплачивать штраф скотом, хлебом, домашней утварью, оружием, собаками, ловчими птицами, землями и пр. Часто закон определял даже цену этим вещам, и это объясняет, каким образом при столь малом количестве денег у них могло быть так много денежных штрафов.
Итак, эти законы старались со всей точностью разграничить различные роды вины, оскорблений и преступлений, чтобы всякий мог точным образом определить меру понесенного им убытка или оскорбления и следуемого ему вознаграждения, главное же, чтобы никто не рассчитывал на получение большего.
С этой точки зрения понятно, что тот, кто мстил, после того как получил удовлетворение, совершал большое преступление. Преступление это носило не только частный, но и общественный характер: это было пренебрежение самим законом, и законодатели не оставили его без наказания.
Было еще другое преступление, которое считалось особенно опасным в то время, когда эти народы, получив гражданское управление, отчасти утратили дух независимости, а короли стремились дать государству лучший порядок управления. Преступление это заключалось в нежелании давать удовлетворение и в нежелании получать его. Мы находим в разных кодексах варваров/что законодатели обязывали к тому и Другому. Действительно, кто отказывался от получения удовлетворения, тот хотел тем самым сохранить за собой право мести, а кто отказывался дать его, тот оставлял обиженному его право мести. В этом отношении мудрые люди исправили германские установления, которые призывали, но не обязывали к уплате композиции.
Я только что упомянул о тексте салического закона, которым законодатель предоставлял на усмотрение обиженного принимать или не принимать удовлетворение, это тот самый закон, который воспрещал человеку, ограбившему труп, всякие сношения с людьми, пока родственники умершего, получив композицию, не испросят провинившемуся разрешения снова жить среди людей. Почтение к священным предметам сделало то, что составители салических законов в этом случае не коснулись древнего обычая.
Было бы несправедливо определять композицию в пользу родственников вора, убитого в момент совершения кражи, или родственников жены, отосланной мужем после развода по причине нарушения ею супружеской верности. Закон баварцев не устанавливал композиции в подобных случаях и наказывал родственников, если они пытались мстить за обиду.
В кодексах варваров нередко приходится встречать композиции за действия непроизвольные. Закон лангобардов почти всегда носил разумный характер: он требовал в таком случае, чтобы размер композиции предоставлялся великодушию платящего и чтобы родственники после этого не смели мстить ему.
