– Это у Рауфа-то не срослось? – скептически ухмыльнулся Степаныч. – Не того полёта тот злодей, чтоб у него что-то там не выходило! Ежели он заряд сразу не подпалил, значит – есть тому резон! Ты, вот что…
Он отсыпал горсть пороха во взятую с полки – и чудом пока уцелевшую! – глиняную миску.
– Поставь её тама. И шнур внутрь сунь, чтоб, значит, оно там шумнуло. Но так, чтобы ненароком нам не прилетело чего-нибудь! Будем знать, когда они там что-то замыслят…
Теперь уже было совершенно ясно – это ловушка.
И поставленная заранее – на конкретных людей. То есть – на тот отряд казаков, который должен был сюда прийти. Был ли при этом предателем Ильяс или нет, сейчас уже не так важно – его вполне и втёмную могли сыграть.
А Антон думал, что такие хитрые навороты бывают только в модных «разбойничьих» романах!
Ага, как же…
Жизнь, как выяснилось, ещё и не такие фортели может откидывать!
– Степаныч, а мы вон те деревяшки… – кивнул он на опрокинутую мебель. – Наверх можем затащить?
– Можем, Вашбродь… А… Зачем?
– Да есть тут у меня одна задумка…
После метких выстрелов со второго этажа осаждающие теперь постоянно держали окно под прицелом – высунуть голову оттуда было бы непозволительной глупостью!
Они уже поняли, где сидит досаждающий им стрелок и, надо полагать, собирались отплатить ему той же монетой.
– Ежели всю эту рухлядь в кучу сложить в глубине комнаты, то на неё забраться можно. И стать таким образом выше подоконника. С улицы же этого точно не разглядят – темно в комнате, свет только из окна падает, да и тот… Не особо сильно там всё освещает. Если только вплотную к окну подойти или над подоконником привстать – тогда, да, увидят.
– Ага! – понял казак. – То ись вы оттедова по ним палить сможете, а они вас и не разглядят вовсе?
– Ну… Да. Я так думаю. Пару выстрелов с этой позиции сделать можно, пока там до них дойдёт!
Отрядники шустро затащили наверх поломанные и ещё целые топчаны, бросили на них пару ковров…
Лежать оказалось даже удобно!
Обзор, правда, был весьма ограничен…
Но подпоручика это не сильно расстраивало – иного способа подкараулить врага у него вообще не имелось.
Первые несколько минут не происходило ничего, никаких тебе видимых целей.
Потом…
Потом – в глубине улицы, которая с данного места просматривалась достаточно далеко, он увидел кучку всадников. Те ехали неторопливо, совершенно уверенные в том, что в них не то что попасть, их даже и рассмотреть на таком расстоянии не смогут. Ведь весь обзор с первого этажа был ограничен парой десятков метров – дальше мешали стены домов, камни и заборы.
А вот со второго этажа видно было аж на полтораста шагов!
Дальше улица поворачивала, и любой, кто бы по ней ни ехал, скрывался бы за поворотом.
Ну…
Этим всадникам сегодня не повезло!
Тщательно прицелившись, Сиверцев нажал на спуск!
Один из всадников взмахнул руками и опрокинулся на спину коня.
Есть!
Странное дело, но вместо того, чтобы стремглав броситься наутёк, его товарищи схватили свои ружья и начали всматриваться во все стороны – искали стрелявшего.
Ну да…
Выстрел-то прозвучал непривычно глухо – из глубины комнаты же! – и разобрать там, где упал всадник, откуда именно стреляли, было бы весьма затруднительно.
А сидевшие поблизости горцы даже и не чухнулись – не по ним же палили!
Лихорадочно перезарядив штуцер, Антон прицелился в самую гущу толпы. Народ там постоянно перемещался, и выцелить кого-то конкретного попросту не представлялось возможным.
Ладно, всё равно в кого-то да прилетит!
– Бах!
С коня рухнул второй подстреленный – и все прочие наконец бросились врассыпную.
Дошло!
Как ни удивительно, но ответного огня так и не последовало – осаждающие не обнаружили его позицию!
Правда, других интересных целей так тоже пока не появилось…
Поняли нехристи, что невидимый стрелок попадает в цель почти каждым выстрелом. Поняли – и сделали правильные выводы.
Так прошло ещё какое-то время…
– Эй, не стрелять никому! – внезапно раздался голос Кафтанова. – Злодеи тряпкой белой машут – говорить хотят!
Где уж он там этот сигнал увидел, Антон со своего места разглядеть не мог. Но раз казак такое говорит, значит – и в самом деле горцы хотят переговоров.
Прихватив винтовку, подпоручик спустился вниз.
– Что там такого, Степаныч?
– Побалакать, видать, охота… – поправляя саблю, ответствовал урядник. – Вона, с их стороны уж вылез ктось-то…
И в самом деле: неподалёку от дома стоял абрек, державший в поднятой руке тряпку.
Ну…
Условно, конечно, белую…
Но смысл этого знака был понятен.
– Пашка! – обернулся к одному из казаков урядник. – А ну, сходи к нему… Ружьё тут оставь, у него же окромя сабли и кинжала ничего нет. Правда… Пистоль – за пазуху сунь. Мало ли…
Казак поправил на себе одежду, осмотрелся, поставил в угол ружьё и снял патронную сумку.
– Ну, не поминайте лихом! – и перекрестившись, шагнул в приоткрытую товарищами дверь.
Которую тотчас же снова и забаррикадировали.
Видно было, как обходя тела убитых противников, он подошёл к парламентёру. Коротко о чём-то с ним переговорил – и направился назад.
– Степаныч, они тебя требуют! Рауф, бают, с тобой говорить хочет… Сей минут он будет здесь!
– Рауф? Самолично? Надо идти… – покачал головою тот.
– Так и я с вами! – поднялся с места подпоручик. – Хоть гляну на злодея того…
– А стоит ли, Ваше Благородие?
– Всенепременно стоит! Как меня за то генерал спрашивать станет? Мол, мог супостата этого увидеть в глаза – и забоялся!
Кафтанов только головою покачал – но так ничего и не возразил.
– Идёт! – окликнул командира дозорный у окна. – Вона, гусь какой! Важный!
Ничего особенно важного подпоручик в знаменитом турке не увидел – крепкий чернобородый мужик…
И всё тут…
Но вот держался гость так, словно чувствовал за собою право казнить и миловать.
Всех…
– Здравствуй, Белый волк! – поприветствовал он подходивших парламентёров. – А кто это с тобой?
– Товарищ мой – Антоном звать. Это он тут вас издаля щёлкает… Охота ему на тебя глянуть. Чтоб, значит, в следующий раз промаху не дать…
