– Короче, не надобно такую клятву исполнять. Даже если и он сам нас не тронет, так за его башибузуков никто ничего не обещал!
– Так зачем же это всё ему надо?
– Да заради славы, прости господи! Он тут чужой… Подвигами никакими не известен. Денег – да, даёт. Оружие привозит – так и без него его добыть можно… Так и всё на том… Единоверец – да, но ведь этого недостаточно! Тут таких гордых, да промеж себя знатных – на каждом углу пучок! А вот ежели он меня прилюдно одолеет… Тогда песня совсем иная станет – я тут человек многим ведомый! Детей, правда, мною пока не пугают… Зато иные взрослые вельми побаиваются!
Антон озадаченно покачал головой – дела!
Сразу и не поймёшь…
По всему получается, что турку верить нельзя…
Но Кафтанов же согласился? Почему?
Так и не придя ни к какому выводу, он прямо об этом спросил.
– А чего тут непонятного, Ваше Благородие? Нас тут менее десятка осталось, двоих убило, да пораненых больше половины. На штурм попрут, так по паре раз всего пальнуть успеем – да и за сабли! Сколько-то мы их, конечно, положим… Так они же нас попросту дурным мясом задавят – больше их! И часу не продержимся! А тут – считай, часа полтора я у него выторговал. Да и поединок наш… Он тоже не враз закончится! Ещё, считай, чутка оттянули… Опять же: когда я его срублю – толпень его малость от того и охренеет! Успеем мы в дом уйти… Ещё малость времечка себе припасём… – урядник какое-то время ещё помолчал и добавил. – Приходилось мне его раньше видеть… Был случай… Неможно тогда было стрелять, а уж с саблей выскочить – и вовсе дурных немаэ…
– И что же?
– Прав был Ахметка – иным он стал. Внешне – так навроде бы всё и как раньше. Такой же человек – две руки, две ноги… Ан чувствую я тут какой-то подвох! Как быдто с кем-то другим говорю, словно бы и не с Рауфом.
– Я ничего такого не заметил! Да, держался он важно – так любому высокопоставленному турку такое вот свойственно. Видел я их в Петербурге… Все такие! – возразил подпоручик.
– Такие – да… Не такие! – покачал головою казак. – Не умею я всякие словеса умные говорить, однако ж, поверьте мне, Ваше Благородие – что-то тут нечисто! Деды сказали бы – с чёртом он снюхался!
– Ну какие тут могут быть черти, Пётр Степанович! Чай, в просвещённый век живём, до суеверий ли стариковских ныне?! Скажете уж тоже… – развёл руками подпоручик.
– Это там, у вас – в Петербурге – может, и нету никаких чертей… А тут – всяка нечисть отродясь за околицей шастает! Сторожко жить надобно… Да оглядываться почаще!
Впрочем, несмотря на разговоры, казаки продолжили укреплять свои позиции. Разломав часть внутренних стен да стащив отовсюду остатки немудрёной мебели, навалили перед входом своеобразную баррикаду – дабы любой, кто ворвётся внутрь, был вынужден резко притормозить, чтобы обойти неожиданное препятствие. Причём – не просто соорудили обычный завал, а сделали его по-хитрому – выложив препятствие буквой «Г», короткий конец которой вплотную примыкал к стене. Перепрыгнуть или перелезть поверху было бы трудно – отовсюду торчали какие-то палки и колья. Забежал в дверь – изволь повернуть налево!
Иначе не пройти!
Ага, и подставь противнику спину и бок…
По совету одного из казаков поперёк окон натянули верёвки. Видно их издали было плохо и, только подбежавши вплотную, удалось бы их разглядеть. Понятное дело, что совсем уж непреодолимым препятствием это не являлось. Взмах кинжала – и лезь дальше.
Но в бою дорога каждая секунда!
Замешкается враг, верёвки разрезаючи – тут его и руби!
Или стреляй…
– Степаныч! – окликнул урядника дозорный. – Иди, глянь!
На небольшой площадке, где предполагался поединок, тем временем суетилось несколько абреков. Убирали мусор, относили в сторону камни и какие-то ветки…
– И чего тут такого? – пожал плечами тот. – Рауф сказал, мол, почистят место – вот они и шуруют.
– А то… – не согласился с ним дозорный. – Что они вон с той стороны проход сделали. И зачем? Дувал развалили – кому он мешал? Конного кого ждут? Чтобы ему сподручнее проехать было?
– Так, может, сам Рауф на коне и приедет… Завроде как он – бей! Зазорно ему иначе!
– А в первый раз кто это сделать не давал? Он же, собака, однако ж, пешком пришёл!
– Хм! – почесал в затылке Кафтанов. – А ведь и верно! Надобно в ту сторону посматривать!
И ещё одно заметил Сиверцев: никто из абреков, уходя с открытого места, в ту сторону не направился – что было весьма удивительно; нет, предпочли сделать крюк, обходя это место стороною – и по большой дуге…
Это заставило его подойти к окну и повнимательнее осмотреть улицу. Подъёзд к дому был в этом месте не очень удобным – пришлось бы пропетлять промеж других построек.
Раньше…
А сейчас сломанный дувал более не преграждал прямого пути к дому – можно было бы проехать и через двор соседнего строения.
Присмотревшись, Антон понял: и тот, дальний забор тоже был уже разобран. Таким образом, если всадники поскачут вон оттуда…
Не поскачут – там скала!
И подвести лошадей незаметно…
А фиг там – неоткуда их туда подводить! Иные-то заборы да дома – целёхоньки!
Лошади же пока не могут просачиваться сквозь стены!
Так что…
Тут что угодно, но не кавалерийская атака – она с той стороны невозможна. Скрытно там людей не собрать. Конных – во всяком случае.
А пешему этот заборчик помехою большой не станет – его и перелезть нетрудно. Даже в какой-то степени и удобнее – за ним можно спрятаться от выстрелов осаждённых.
Так что – нет, не для кавалерии готовят сей проход…
Тут другая цель!
Какая же?
Отчего-то подпоручика именно этот вопрос и заинтересовал более всего. Как будто других – более важных – на тот момент не имелось…
И так и эдак он прикидывал, по-всякому рассматривая эту ситуацию с разных сторон, но к конкретному выводу так и не пришёл. Одно понятно – оттуда лучше видно место будущего поединка.
Ну…
Допустим…
Стрелять с той позиции, что ли, кто-то собирается?
Он приложился к винтовке.
Сто шагов, как минимум.
Попасть с такой дистанции даже и по движущейся цели – вполне возможно. Но к чему такие сложности, опять же, забор ломать…
Есть ведь и другие точки, даже и ближе расположенные. Какие преимущества именно у этой?
С тыльной стороны к ней примыкают какие-то – пусть и не слишком густые – кусты: можно скрытно подойти и так же незаметно отойти.
Ладно…
И это – всё!
