– Мне повторить вопрос? – терпение мужчины подходило к концу.
Мальчик явственней представил, как он сидит в тюрьме. Его родители плачут, бабушка причитает, что всё из-за того, что не слушались её советов по воспитанию ребёнка. Сам непосредственный участник тоскливо смотрит на…
Чем там кормят? Перловой кашей?
Пусть будет она. Бр-р-р, он умрёт от голода…
– Ну?
– Там… Это… В общем, дядька какой-то в школу приходил. На него барсики все шипели. А Мишка его раньше видел. Он какой-то странный… И мы решили Настю домой провожать, потому что у неё своего «усатого» нет.
Антон выпалил всё как есть. Чистосердечное признание уменьшает наказание. Так все говорят.
Может быть, его будут кормить ещё чем-то, кроме перловки, и он не умрёт от голода. А потом его отпустят, и он будет обниматься с родителями. И барсиком. А бабушка свяжет носки. И подарит, когда его выпустят из тюрьмы. А потом вся семья будет праздновать и есть большой торт. С чаем. Нет, с компотом. У бабушки получается вкусный компот.
– Та-ак, приехали… Дядька – это? Кто это такой вообще?
– Не знаю. Он о барсиках писал. Или что-то вроде того.
Всё. Он расскажет всё, что знает. И его не обвинят в попытке убийства Насти. Его не посадят в тюрьму, и не придётся есть перловку. Радостные встречи с родителями отменяются. Голод отменяется.
– Так и знал. Держитесь от этого… Ну… – Настин отец запнулся и сжал кулаки.
– Какое-нибудь нехорошее слово из тех, что так любят второклассники?
– Э-э-э?.. Ну да, наверное. Держитесь от него подальше.
А? Всё?
Допрос закончился? Да здравствует свобода?
– Дяденька, а меня теперь не посадят в тюрьму? Ну, после того, как я всё рассказал…
«Дяденька» старательно попытался успокоиться. У него даже почти получилось. Однако для этого ему потребовалось некоторое время, в течение которого Антону довелось наблюдать человеко-шкаф, прикрывающий лицо правой рукой и трясущийся в беззвучном смехе.
Пожалуй, это была не та картина, которую надеялся увидеть мальчуган. Рано он задумался о свободе, ох, рано.
Вот только зачем же сразу насмехаться?
Между прочим, было обидно. У детей тоже есть чувства и их надо уважать.
– Серьёзная ситуация ведь, а ты… – мужчина выдохнул. – Подожди, какой ещё дяденька? Я что, не представился?
– Вы, это… Настин папа.
– Максим Александрович. Ладно, если ты серьёзно говорил, то успокойся. Никому ты не нужен. Точнее, всё обстоит куда сложнее, чем ты думаешь, но никакой угрозы лично тебе пока нет. Энвер ещё что-нибудь говорил или делал? Я имею в виду из того, о чём вы двое мне не рассказали? Насть?
Девочка по-прежнему молчала и поглядывала на отца и одноклассника исподлобья.
– Всё вроде. А что, он правда какой-то маньяк? – У Антона загорелись глаза в предчувствии чего-то интересного.
– Ну, дочь, давай, нарушь обет молчания, расскажи ему – за каким лешим тебя понесло на пустырь, к бывшему аэропорту? – Максим Александрович явно злился на девочку и ничуть не скрывал этого, но за его злостью отчётливо виднелось переживание за набедокурившего близкого человека.
– Я просто хотела узнать – откуда приходят барсики, вот и пошла туда. Я не знала, что всё так…
Отец перебил Настю, оборвав её на полуслове.
– Не знала она. А голова на плечах тебе зачем? – снова глубокий выдох. – Так, ладно, обойдёмся без очередного скандала… В общем, перед произошедшим к нам приходил Энвер, искал информацию о котах. Я когда-то по молодости серьёзно занимался этим вопросом. Уж откуда он узнал, понятия не имею, потому что в свет материал так и не вышел, но факт остаётся фактом – он заявился к нам домой. А на следующий день это бедовое создание… – кивок в сторону Насти. – Попёрлось усатых искать. Детектив фигов! Кто как, а я в такие совпадения не верю. Опыт не позволяет, знаешь ли… Встретишь где этого гада – мне маякни. Очень уж хочется выдать ему пару крепких хуков! И чтобы непременно – с выбитыми зубами. Дабы надолго запомнил!
Максим Александрович с горечью в глазах махнул рукой.
– Ай, забудь, мелкий. Просто держитесь от него подальше, пока и вам дряни какой не наговорил. Остальное – уже не ваша забота.
Всё это время мальчишка, выискивавший любой предлог для спешного побега, украдкой поглядывал на часы. Вот оно, спасение!
– Ага… Я это… Домой, а то поздно уже. Барсик, пойдём, а то папа с мамой переживать будут. Влетит же потом.
Антон чуть не раскланялся на прощание, старательно показывая весьма натянутую улыбку. Получалось из рук вон плохо. До такой степени, что Настя с отцом переглянулись и тактично поинтересовались: всё ли в порядке, и не нужна ли их помощь. У Антона стал слегка подёргиваться левый глаз.
Что тут можно сказать? Неудачный день, что с него взять?
Настолько быстро мальчишка не возвращался домой ещё ни разу в жизни. Даже к другу повторно не заглянул. Мало ли что его там ждёт?
Нет уж, хватит с него на сегодня, как-нибудь в следующий раз. Например – в следующей жизни. И желательно с кем-нибудь другим.
Между друзьями наблюдалось чёткое разделение обязанностей, так сказать. Думать – было обязанностью Мишки, потому что данный процесс давался Антону с трудом. Но другого выхода в наличии не имелось. Предстояло чётко решить: что делать дальше.
Из материалов особого присутствия Его императорского величества канцелярии
«… Создания оные, «Барсэгами» именуемые, следует полагать полезными делу нашему и, учитывая сие, тако же и впредь поступать. Не чинить вреда им самим и людям, кои их безбедное существование обеспечивают. Ибо, не вдаваясь в рассуждения, кои следует производить лишь людям, поболее прочих в том сведущим, можно и нужно отметить лишь тот факт, что от сотрудничества с ними ни единого недоброго дела не учинилось. Напротив, многие и многие свидетельства сказывают о том, что сии твари бессловесные к человеку правильному и честному завсегда расположение особое имеют, всячески ему пособляя и от иных опасностей в меру сил своих оберегая…
Оставляя потомкам нашим возможность определения происхождения сих тварей, предостерегаем особливо от того, чтобы кто-либо пробовал их воле своей непреклонной подчинить и по разумению своему использовать. Ибо таковые попытки предпринимались не единожды и никаких положительных результатов не возымели. И способствовали лишь тому, что в час урочный человек, таковую попытку предпринявший, оставался один на один с силами злыми, завсегда роду человеческому враждебными.
Не уповая, однако, лишь на помощь оных «Барсэгов», отметить следует, что даже и со стороны Священного Синода одобрение таковому сотрудничеству высказано было. По вполне понятным каждому грамотному человеку причинам сие одобрение, разумеется, явно и вслух не озвучивалось – дабы не смущать умы неокрепшие, ко всяким превратным толкованиям склонные. Никакая помощь со стороны тварей неразумных не исключает того, что каждый, кто место своё не из одного лишь тщеславия занимает, обязан в делах служебных уповать прежде всего на должное исполнение обязанностей своих, исполнение приказов вышестоящего руководства, да на Божий промысел. И в таком разе всякое посильное содействие с чьей угодно стороны лишь на благое дело воспоследует…».
