– Это… А кто вчера весь вечер рыдал? Рёва-корова! Почём молоко продаёшь?
– Ах, ты!..
Перепалка грозила разгореться с ещё большей силой, но из школы вышел Мишка.
Настя, недолго думая, вытолкнула Антона из-за двери, за которой они стояли, и мальчишке ничего не оставалось, как окликнуть друга.
– Ты где шляешься? Нашёл записку?
Пока паренёк думал, что ответить, на улицу вприпрыжку выскочил весёлый Андрей, тот мелкий из толпы, одноклассник Антона. Он легонько стукнул Мишку кулаком в плечо и заговорщицки спросил:
– Давно вы мутите вместе? – и неопределённо указал головой в сторону выглядывавшей Насти.
Заподозрить друга в романтической привязанности к двери, за которой стояла девочка, никак не получалось – значит, Настя.
Ну да, стоило догадаться. А ещё другом его считал…
«Предавший однажды, предаст снова…», – интересно, это он вычитал где-то, или так, краем уха от кого-то слышал?
Ну ладно, держись, недомерок, скоро она тебе перестанет доверять! Уж он-то постарается!
Пока Антон пререкался с наглым сорванцом, к ним обоим подошли барсики.
Мишка безразлично посмотрел на котов. Снова эти…
Получается, даже сейчас всё упирается в наличие усатых. Не потеряй Мишка тогда своего барсика, и Настя…
Кулаки сжались как-то непроизвольно.
Бросив короткое:
– Да мне плевать!», – паренёк развернулся и пошёл прочь.
– Это что вообще было? Того, да? – Андрей покрутил пальцем у виска. – Давно у него проблемы с башкой? А, пофиг. Сами разбирайтесь с этим придурошным.
Ребята остались вдвоём.
– Что делать будем? – неуверенно спросил Антон, понимая, что не ошибся насчёт собственных предположений о серых буднях.
– Тупой, что ли? Пойдём за Мишей. Заодно узнаем, где он пропадает, – девчонка явно не церемонилась с чувствами и самооценкой собеседника.
Семиклассник шёл быстро. Даже слишком. За время пути пару раз споткнулся и чуть не упал, столкнулся с полной женщиной, увешанной пакетами, как новогодняя ёлка игрушками. Особенно юных преследователей возмутило, что виновник столкновения даже не извинился и не помог собрать рассыпавшиеся яблоки.
Куда он вообще может так мчаться, будто на поезд опаздывает?
Со временем дети перестали таиться, ведь их друг не проявлял интереса ни к чему вокруг. Не было пугливых озираний по сторонам, сверки с навигатором в телефоне и тому подобного. Только уверенность в правильности выбранной дороги. Дороги, о которой он ничего прежде не рассказывал. И это пугало.
Забег закончился внезапно у неприметного серого здания, в которое вошёл Мишка.
– А что там?
– Почём мне знать? Не помню, чтобы Миша об этом рассказывал, когда провожал меня домой. Может, тебе говорил, нюня?
– Ты это… Достала уже, корова бешеная. Белены, блин, объелась? Это… Требую молоко за вредность, Мумуня.
– Офигел, что ли?
– У тебя учусь! – только Антон открыл рот, чтобы достойно ответить зарвавшейся спутнице, как его перебили.
– За ним пошли, желешка. Сдрейфил, а?
Антон злился.
Вот ведь!
Пойдёшь – неизвестно, чем закончится. Не пойдёшь – так и останешься «желешкой».
Что она привязалась-то к слову дурацкому. Даже звучит мерзко – «же-е-ле-е-шка».
Как его угораздило связаться с этой чокнутой семейкой?
Жил ведь нормально, никому не мешал. Наверное. Во всяком случае, не сильно мешал. Определённо, Кафтановы – наказание за страшные…
Преступления?
Не, точно нет.
Ошибки?
Ну-у…
Может, грехи?
Какие там у него грехи накопились? Тройка по математике?
Как-то слишком мелко, таким бедствием за ерунду не могли наказать…
Антон почувствовал вполне крепкий пинок.
– Алё, на бронепоезде! Мне что, самой идти?
– Да куда ты, блин, собралась? Или это… Надеешься на указатели «Мишка пошёл… куда»? Куда-то, в общем, туда… Нам по всем этажам бегать, заглядывая за каждую дверь?
Но Антона за шиворот уже тащили к входу. Сопротивляться было бессмысленно.
– Понятия пока не имею. На месте разберёмся.
– Ага, ты это… На пустыре уже разобралась… – Антон понял, что сказал лишнее.
Настя остановилась, злобно посмотрела на него, но отпустила.
– А у тебя есть идеи получше, желешка? – на удивление, новой порции брани не последовало, хотя и извиняться никто не подумал. – Нет? Ну, и отлично. Попытаемся понять, куда он мог пойти, а там видно будет. Может, и будем заглядывать.
– Помогите кто чем может, сами мы не местные? Ты это… Ещё раз «желешкой» назовёшь, станешь Мумуней, корова безрогая.
Настя хмыкнула.
– Типа того, холодец. Так лучше? Трясущийся холодец из… А из чего его делают? Из свиноушек? Свинотушек? Может, всё-таки вернёмся к «желешке»?
– Желешка. Это не так мерзко, – угрюмо согласился Антон.
– Та да. Самой противно стало.
Подобию коварного плана пришёл конец, как только сообщники переступили порог: у входа сидел охранник.
Антон облегчённо вздохнул, чего нельзя было сказать о его спутнице. У той в голове проворачивалась очередная сногсшибательная безнадёжная и беспощадная идея о светлом будущем. В смысле: о проникновении внутрь под благовидным, не вызывающим подозрение предлогом. Сам факт того, что эта парочка подталкивающих друг друга школьников выглядела более чем подозрительно – в расчёт не принимался.
– Ребят, вы куда?
Дети ожидали чего угодно, но только не этого вопроса.
Вот что на него ответить? Следим за другом?
Поверят, конечно, но лучше бы не верили. Меньше неприятностей будет.
Легко и непринуждённо сказать: «Куда идём мы с Пятачком большой-большой секрет»?
Ну…
Жить вообще-то не так уж плохо, зачем же сразу так?
Неуверенные попытки Антона выкрутиться выглядели просто жалко, Настя тоже недалеко от него ушла. А закончилось всё вообще просьбой предъявить документы, подтверждающие личность, которых не то чтобы отродясь ни у кого не было, но с собой – точно не имелось. Пришлось извиняться и спешно ретироваться.
Что ни говори, а всё-таки Антон был рад такому исходу дела, потому что не представлял, что делать дальше, если вдруг получится войти внутрь. Идеи девчонки и звучали-то не особо, а на практике…
Нет, лучше держаться от неё подальше, пока не угробила, как барсика Мишки.
