– Они… Они всегда помогают… Даже и против сильнейшего противника…
Писк – шерстяные комочки, казалось, выбираются прямо из-под земли. Котята окружили старика, но не лезли на него. Казалось, время замерло. Даже спецназовцы – и те прекратили разговоры и остановились.
– Видишь… Они пришли… Попрощаться…
– Вас вылечат!
– Нет… Я какой-никакой, а всё же врач… Да и слишком уже стар… Теперь – ты за них в ответе. У меня дома, за старым пианино – папка. Там всё… Береги их… – Иван Сергеевич закрыл глаза.
К лежащему в стороне от прочих «журналисту» подошёл человек в таком же камуфляже, что и у прочих бойцов. Но, в отличие от них, кроме пистолета на поясе другого оружия при нём не имелось.
– Переверните-ка его…
Пленного перевернули на спину, усадили. Протёрли вымазанное грязью лицо.
– Энвер Рауф-оглы?
– Нет… Я Энвер Чолак, корреспондент…
– Угу… Верю – как же! Сказочки будете в другом месте рассказывать. И другим слушателям. Чтобы не было бы никаких недоговорённостей – всю вашу переписку с руководством мы читали одновременно с вами. Как и многое другое… Ну что, говорить будем?
«Журналист» только зубами скрипнул.
– Хорошо… Спрашивайте…
Несколькими часами позже…
– Как давно вы начали работать против нас?
– Ну… Меня привлекли к сотрудничеству три года назад.
– Угу… – следователь кивнул и открыл папку, лежавшую на столе. – Энвер Рауф-оглы, капитан МИТ
[21], на службе свыше десяти лет… Что ещё? Список успешно проведённых операций, награды… Дальше будете ваньку валять, милейший? Фото вручения вам последней награды показать?
Энвер облизал внезапно пересохшие губы. Они знают!
Но…
Обо всём ли?
– Что вы от меня хотите?
– Турецкого консула я вам не вызову – за неимением здесь такового в принципе. Дипломатических отношений между нашими странами не существует. Да и не вижу, чем он вам тут поможет? Соучастие в убийстве, планирование вооружённого нападения, незаконное хранение и ношение огнестрельного оружия и взрывчатых веществ… На пожизненный срок вполне достаточно. Это я ещё всего прочего не касаюсь – а тут есть, где порыть! Так что… – он сделал паузу. – Всё зависит от вас… Есть шанс несколько облегчить свою участь.
– Хорошо… Что вас интересует?
– Что такое Дом?
«Журналист» покачал головой.
– Это… Вы хоть понимаете, чего вы сейчас касаетесь? Здесь задействованы такие силы… Меня достанут повсюду! Уж лучше отсидеть…
– Разве? Смею вас разочаровать – вы не первый такой клиент! Других не достали же? Да и насколько я в курсе вашей родословной, одному из ваших предков и это не помогло! Кстати, повязал его в своё время именно подпоручик Сиверцев! Интересное совпадение, не так ли? Вы можете не верить, но фамилия девочки, которая пыталась вам противостоять – Кафтанова. Из тех самых казаков, что воевали с вашими предками на Кавказе. Правда, она ничего не знала про вашу историю… И про ваших предков… Интересно всё складывается, не находите?
«Совпадение?! Не бывает таких совпадений… Но что же делать?», – турок перевёл дыхание.
– Пить дайте…
Булькнула вода, наливаемая в пластиковый стаканчик.
– Дом… Это… Это резиденция монсеньора Капарелли.
– Только его?
– Не только. Там живёт… Обитает…
– Я знаю.
Энвер покачал головой.
– Вряд ли вы себе это представляете. Встреча с ним… Я не могу выразить словами… Это невозможно забыть! Да и не всякий способен её перенести!
Следователь кивнул.
– Не стану спорить. Сколько лет Капарелли?
– Люди, старше меня лет на тридцать, уже давно называли его глубоким стариком. Он бессменный руководитель Ордена. Никто и никогда не видел его другим.
– Вот бумага и карандаш. Напишите всё, что вы знаете о нём. Об Ордене. И о Доме. В ваших же интересах ничего не утаивать, сами понимаете…
* * *
Родителям Мишку передали, что называется, из рук в руки уже вечером. Предстоял серьёзный разговор, вот только он уже не страшил. Всего лишь слова…
Что значат они после прожитого дня? Что могут изменить?
Все ошибки, которые только можно совершить – уже совершены. И часть из них исправить невозможно.
Слёзы мамы, строгий голос папы…
Странно как-то, как будто со стороны наблюдаешь.
К чему вообще все эти разговоры о переводе в другую школу? Зачем именно сейчас? Разве нечего больше сказать?
Утро началось значительно позже положенного: ни о каких уроках не могло быть и речи. Даже мама осталась дома.
И всё равно пустота незримой тенью следовала по пятам, не оставляя мальчишку ни на миг. Выходить из своей комнаты Мишке совершенно не хотелось. Как тогда – после гибели барсика. Впрочем, не получалось и отделаться от мысли, что теперь так будет всегда.
Спрятаться бы от всего, да не получается.
Из раздумий вытащил голос мамы:
– Миш, к тебе гости.
Вот кого точно он не ожидал, так это кого-то, кто нарушил бы его уединение.
На пороге квартиры топтались Антон с Настей.
– Ма, я выйду, хорошо?
Наспех накинув куртку и шапку, паренёк выскочил в подъезд.
Первой нарушила молчание Настя.
– Привет. А мы к тебе решили зайти.
Мишка сел у стены и уткнулся лицом в ладони, чтобы никто не видел его ухмылку. Глупая фраза. Но почему-то такая тёплая. Только не достоин он этого тепла.
Ребята ведь ещё не знают об Иване Сергеевиче. О том, что произошло.
Как им рассказать обо всём?
Слёзы потекли сами собой.
– Иван Сергеевич… Это из-за меня…
Антон сел рядом и легонько толкнул друга кулаком в плечо.
– Эй, прорвёмся. Я это… Папку принёс. Настиному отцу кто-то рассказал, что там произошло. Он – ей. Ну а она – мне. Мы знаем всё.
С другой стороны от Мишки села Настя.
Паренёк продолжал плакать, и никто не решался сказать хоть слово.
Из-за двери тихонько выглянула женщина и, увидев сына, снова спряталась в недрах квартиры, боясь нарушить намечавшийся хрупкий мир в его душе.
Антон глянул на неё и хлопнул себя по лбу, как будто вспомнил что-то очень важное, а затем достал из запазухи котёнка:
