– Вы будете на первом этаже?
– Да, – отвечаю я. – ¿Por qué?
[44]
Он неуверенно переминается с ноги на ногу.
– Мой сын болен, и я хотел бы переговорить с лекарем. Может, он разрешит дать чуть больше мате. До обеда осталось всего несколько часов, я хотел бы застать его, пока он еще в лазарете.
Я вспоминаю маленького мальчика, весело игравшего в саду, и сердце сжимается. Сама не знаю почему, но я всегда расстраиваюсь, когда слышу о его болезни.
– Хорошо, – говорю я. – Мне жаль, что ваш сынишка болен.
Мои слова повисают в воздухе, и я с удивлением понимаю, что не солгала. Ненавижу болеть. Сидишь взаперти, нельзя даже встать с кровати. Каталина всегда говорила, что постельный режим помогает быстрее поправиться, но я так не думаю.
– Вы уверены?
Я киваю.
– Идите и позаботьтесь о своем сыне.
– Я ненадолго. Если только там не будет очереди.
Стражник все еще сомневается. Медлит. Видела бы меня сейчас Каталина! Я пытаюсь приободрить лаксанского стража, чьего имени толком не помню.
– Как вас зовут?
– Педру.
Конечно. Руми еще называл имя мальчика… как там его? Вспоминаю лицо малыша. Темные кудри и смеющиеся глаза, остренький подбородок и пухлые щечки.
– Ачик, – говорю я. – Ведь так зовут вашего сына?
Стражник удивленно моргает.
– Да. Откуда вы знаете?
– Лекарь сказал. Как он?
– Иногда лучше, иногда хуже. Сегодня не лучший день. Вы уверены?
– Педру, – отвечаю я. – Я прекрасно погуляю сама.
– Десять минут. Не больше.
– Хорошо.
Стражник кивает и, смущенно улыбнувшись, оставляет меня в коридоре. Я жду, пока он свернет за угол. Ухмыльнувшись, я иду дальше по коридору, но уже не останавливаюсь, чтобы полюбоваться живописью. Все эти картины похожи друг на друга; достаточно посмотреть одну. Больше портретов лам я просто не выдержу.
Я продвигаюсь вперед, запоминая, сколько дверей я оставила позади. В основном это спальни. Сворачиваю в другой коридор и обнаруживаю лестницу, ведущую на верхние этажи восточного крыла. Аток и его свита уходят туда каждый день. И Сайра с ними.
Посмотрев по сторонам, я вступаю на каменные ступени и заранее продумываю возможные объяснения, если кто-нибудь застанет меня здесь: заблудилась или показалось, будто услышала странные звуки. Жалобный вид, кроткий взгляд – и, возможно, мне удастся выбраться отсюда без проблем. А вот моему стражу не поздоровится. Эта мысль выбивает меня из колеи. Поднявшись по лестнице, оглядываюсь на проделанный путь. У него могут быть неприятности из-за того, что он оставил меня одну. Он всего лишь хочет помочь сыну и попросить чашку чая у лекаря. Педру может запросто лишиться работы.
Я досадливо выдыхаю. Откуда это все взялось? С какой стати меня должна заботить судьба лаксанского стражника? Я только что говорила себе: надо сосредоточиться. Моя нерешительность начинает раздражать. Что важнее: восстание или стражник, чье имя я только недавно узнала? Он мне не родственник. Не иллюстриец. Он с легкостью выступит против меня, если узнает о моих планах.
Вот и ответ. Я решительно направляюсь к восточному крылу. По одну сторону коридора расположено несколько одинаковых дверей, по другую – длинный железный поручень. Если кто-нибудь заглянет сюда, меня сразу обнаружат. Наугад открываю первую попавшуюся дверь. Красивая спальня. Стены нежно-голубого цвета, широкая кровать, на которой поместилось бы трое. В углу стоит симпатичный комод. Я открываю ящик и обнаруживаю там множество рубашек, жилетов и брюк. Мое внимание привлекает стопка темных вещей. Ловко достаю несколько штук; натягиваю штаны под длинной юбкой и прячу за пояс несколько туник. Хорошо, что лаксанцы любят свободный крой: можно незаметно спрятать кучу вещей. Быстро иду к двери, до сих пор не веря в свою удачу. Теперь у меня есть все для идеальной маскировки.
Луна наблюдает за мной даже при свете дня.
Осторожно выглянув наружу, я убеждаюсь, что в коридоре нет стражи. Тихонько усмехаюсь и выхожу из комнаты так же тихо, как вошла. Возвращаюсь по тому же маршруту. Педру, наверное, уже освободился, но мне все равно.
У меня есть все, чтобы сегодняшней ночью подробно, ни на что не отвлекаясь, изучить восточное крыло.
Глава тринадцатая
ДО СВАДЬБЫ ОСТАЛОСЬ всего четыре недели. Или еще четыре недели. Эта мысль наводит на меня ужас. Даже аппетитный аромат томленой свинины с острым желтым перцем и лайвой на гарнир не соблазняет меня. Каталина, наверное, уже получила мое сообщение по поводу Карнавала и готовит план восстания. Но если мы не найдем Эстрейю, все будет без толку. Для победы нам необходима армия призраков.
Поздно вечером горничная заходит за тарелкой.
– Не любите свинину?
– Очень люблю. Но мне что-то нехорошо.
И я не лгу. Горничная хмурится; ее взгляд выражает обеспокоенность. Я задумчиво склоняю голову. С чего бы ей за меня волноваться? Мне казалось, она терпеть меня не может.
– Кажется, вы правда заболели, – говорит она. – Что-то совсем на вас непохоже. Обычно вы едите за двоих.
– Я… Э-э-э… Спасибо.
Такое можно было услышать от Софии.
– Я пошлю за лекарем, – заключает горничная.
– ¿Qué? No! Estoy bien!
[45] – кричу я, выпрыгивая из кровати.
Она шикает на меня и уходит. Я растерянно смотрю на дверь. Я совсем не хотела бы видеть Руми, особенно когда мне плохо от переживаний, а не от болезни. Он сразу это поймет и насторожится. И будет прав: сегодня ночью я собираюсь осмотреть замок. Поэтому я не могу впустить его сюда. Он все испортит.
Руки, шея и уши начинают гореть. Смирившись, я встаю, чтобы прибрать в комнате. Складываю одежду, аккуратно ставлю ботинки в угол. Пожевываю листья мяты… Что? О чем я вообще думаю? Какие, к черту, листья мяты?
Я сплевываю в раковину, зажигаю свечи и уютно устраиваюсь под одеялом. Дверь на балкон оставляю открытой, чтобы лучи Луны падали на каменный пол. Зарываясь в подушку, я мысленно молюсь, чтобы визит Руми оказался коротким. Пусть проверит температуру и уходит. Надеюсь, он удостоверится, что я ничего не замышляю, и удовлетворится. Скорее всего, он будет холоден и молчалив: думаю, он не обрадуется, что его опять отвлекают из-за иллюстрийской кондесы. Возможно, заставит выпить какую-нибудь гадость и запретит выходить из комнаты.
Я беспокойно верчусь и никак не могу расслабиться. Но когда я собираюсь вылезти из кровати, стражник открывает дверь, и в комнату входит Руми. Он наскоро окидывает меня взглядом и хмурится.
