Только когда Суйяна берет меня за руку и легонько сжимает ладонь, я осознаю, чтó происходит. Открывается дверь, в комнату входит стража, и меня уводят. Время вышло.
Глава двадцать седьмая
СЕМЬЯ АТОКА И ГОСТИ ожидают меня во внутреннем дворе перед воротами. Аток седлает коня и возглавляет праздничную процессию. Ворота уже открыты, и впереди виднеется каменистая дорога на Ла Сьюдад. Несколько стражей наблюдают за толпой и постоянно осматриваются. Я вздрагиваю, узнав своего высокого темноволосого друга. Хуан Карлос.
Его взгляд полон презрения. Он напряжен как струна; помогая мне взобраться на коня, он старается не касаться меня, словно я – мусор. Все выстраиваются в ряд, и процессия из сотни человек выдвигается в город. Хуан Карлос едет слева от меня, достаточно близко, чтобы услышать, если я заговорю. Его спина неестественно выпрямлена и, кажется, вот-вот затрещит от перенапряжения.
Мы приближаемся к внешним стенам Ла Сьюдад, и я с ужасом думаю, что все эти невинные люди, пришедшие на мою фальшивую свадьбу, погибнут по моей вине, если Каталина обрушит на них всю мощь армии призраков. По обе стороны от праздничной процессии собрались сотни местных жителей. Топот копыт и скрип экипажей, в которых едут приглашенные, заглушается радостным гулом толпы.
– Ты можешь ненавидеть меня, но ты должен помочь мне остановить Каталину, пока еще не слишком поздно.
Он бросает на меня короткий взгляд и презрительно хмыкает.
– Мне лишь нужно удостовериться, что вы не встанете у нас на пути, кондеса.
– Juan Carlos. Por favor
[78].
Но он упрямо молчит. Отчаявшись, я упираю взгляд в одну точку. Даже если бы я попыталась сбежать, мне не удалось бы уйти далеко. Со всех сторон меня окружают стражники, придворные и восторженные поздравители.
Процессия тянется бесконечно. Солнце стоит прямо над нами, и моя корона постепенно раскаляется. Скоро полдень. Мы приближаемся к Ла Сьюдад: впереди уже маячат пыльные белые здания и черепичные крыши. Чем дальше мы углубляемся в город, тем ярче и богаче оформлены улицы к Карнавалу. Люди одеты в свои лучшие, самые праздничные одежды, шляпы и косы украшены живыми цветами. Повсюду яркие флаги. Жонглеры и фокусники развлекают зевак, танцоры репетируют традиционные танцы Инкасисы. Я узнаю топот и прыжки, характерные для танца капоралес. Музыканты играют на чаранго
[79]. Целая команда художников доводит до совершенства заднюю часть передвижной сцены, где изображена серебристая гора. Все они – участники парада, который начнется в храме и прошествует через весь город.
Пытаюсь смотреть на все со стороны, как будто в центре внимания вовсе не я. Как будто это не моя свадьба. Меня занимают лишь мысли об армии призраков и казни Тамайи. Но когда мы подходим к белоснежному храму, я наконец осознаю: я выхожу замуж.
Украдкой поглядываю в сторону иллюстрийской крепости. Возможно, прямо сейчас Каталина направляется к Ла Сьюдад с Эстрейей. Хуан Карлос оставляет меня и растворяется в толпе. Я теряю его из виду, но потом обнаруживаю у входа в храм. Он нашел Руми.
Сердце с силой бьется о ребра. Руми одет в черные брюки и тунику, сверху – пестрый жилет. Они с Хуаном Карлосом стоят плечом к плечу и внимательно вглядываются в толпу. Какие же у них похожие глаза! Руми встречается со мной взглядом, и во мне загорается слабая надежда. Но он лишь поджимает бледные губы.
Я отворачиваюсь. Все кончено; я уже никак не смогу переубедить его – ни словами, ни действиями. Один из стражей снимает меня с лошади. Еще не коснувшись ногами земли, я вытаскиваю кинжал из кожаных ножен на его поясе и быстро прячу в складках платья. Никто не сможет подобраться к Атоку ближе, чем я. Если я не смогу остановить Каталину и она выпустит на волю армию призраков, то хотя бы возьму на себя самозванца. Я ни за что не выйду за него замуж. В крайнем случае перережу горло себе.
Мое внимание привлекает резкое движение, и я щурусь от яркого солнечного света. Это Суйяна пробивается сквозь толпу к Руми и Хуану Карлосу. Двое стражей тащат меня к храму. Я послушно иду по белым ступеням к роскошному главному входу. Храм построили лаксанцы, поэтому он имеет квадратную форму, но мы выкрасили его в белый цвет сотни лет назад. Мои предки вырезали на внешних стенах Луну и звезды и добавили перед входом две колонны.
В последний раз я заходила внутрь во время похорон бабушки. У меня осталось только два воспоминания из того дня: круглое отверстие в потолке для лунного света и любимый ореховый торт бабушки на поминках. Я объелась им до тошноты.
Переступаю порог храма. Аток ждет перед белым алтарем в дальнем конце зала. Раньше пол храма был украшен золотыми и серебряными звездами, а теперь выкрашен безобразной зеленой краской. Принцесса Тамайя стоит сбоку в простых одеждах; ее охраняют трое стражей. Запястья связаны, волосы распущены и спадают на плечи. Она бледна, но ее плечи расправлены, голова гордо поднята. Принцесса пристально смотрит на брата, и ее глаза блестят от гнева. Аток не сможет лишить ее достоинства. Даже сейчас она выглядит как настоящая королева.
Я уверена в своем выборе. Я убью его. Ради нее, ради своего народа, ради Инкасисы. Сердце вырывается из груди. Страх сковывает ноги и руки; я цепенею. Он проникает в мою кровь, и я словно загораюсь изнутри. Я начинаю впадать в панику. Стараюсь сохранять внешнее спокойствие, но, идя к алтарю, то и дело спотыкаюсь. Никак не могу унять дрожь. Через несколько минут я выйду замуж за своего врага. И мне никто не поможет. И тут Аток поворачивается ко мне со слащавой улыбкой. Сколько самоуверенности! Он полон решимости уничтожить Инкасису. Вместе со мной. Причинить еще больше боли всем, кто мне дорог. Каждая клеточка моего тела полыхает от ярости.
Момент настал. Крепко сжимая рукоятку кинжала, я приближаюсь к алтарю. Ана всегда говорила: один точный удар может стать смертельным. Главное, подойти достаточно близко. Из боковой двери появляется Умак в фиолетовой мантии. Толпа затихает, и церемония начинается. Точнее, началась бы, если бы я не открыла рот.
– Аток, вы делаете ошибку.
Сработало: мои слова мгновенно привлекли его внимание. Он медленно поворачивается ко мне. В зале наступает мертвая тишина. Ни вдоха. Ни малейшего движения. Ни шороха одежд.
– Что? – возмущенно восклицает Аток.
– Я не выйду за вас замуж.
– Выйдешь, – шипит он. – Прямо сейчас.
Я улыбаюсь.
– Я не кондеса. Я ее двойник.
Стиснув зубы, он отшатывается и наконец произносит:
– Ты лжешь!
В третий раз в жизни я раскрываю свою тайну. Совершенно спокойно. С гордо поднятой головой и недрогнувшим голосом. Если бы сейчас передо мной поставили расстрельную команду, я бы даже не моргнула.
