Он устоял и еще раз отогнал от себя страх, но тревога внутри все нарастала. А вместе с ней нарастала ярость. Он был не из тех, кого легко запугать. Эти засранцы еще увидят, из какого теста он сделан.
– Эй, вы, покажитесь, если не трусы! Если вы при яйцах, дери вас черт! – крикнул он.
Через гостиную он прошел к шкафу, что стоял возле телевизора. Застекленная дверь, выходившая в сад, была открыта, как он ее и оставил, и сквозь нее виднелись недвижные листья фикуса в свете уличного фонаря, струящемся в гостиную, как густой желтоватый лак. И ни малейшего движения воздуха.
Ладони у него взмокли, когда он нашарил на шкафу ключ и отпер шкаф. Ружье… Оно исчезло. Должно было лежать на месте, но его там не было. Сзади послышался шорох. Совсем близко.
Он обернулся. В проеме двери между гостиной и кухней виднелся чей-то силуэт. Фредерик Розлан улыбнулся. Это еще что за шутки? Силуэт не занимал и половины дверного проема. Он ожидал чего угодно, но не этого…
– Слушай, черт тебя дери, я не знаю, кто ты есть, но ты мне заплатишь, – просипел он, выступив вперед и вдруг развеселившись.
Когда его сзади ударили по затылку, он на миг отключился, как соскользнувшая с бороздки корундовая игла теряет связь с виниловой пластинкой. Но в следующий миг он стоял на коленях на полу и снизу вверх безмятежно наблюдал уже за двумя силуэтами, стоящими перед ним. Их губы шевелились, но, как он ни поднимал голову, не мог разобрать, что они говорили.
Два силуэта…
Нет, не может быть.
Ему вдруг захотелось смеяться.
Он попытался встать, но оказался на четвереньках между низким столиком и коридором. У него возникло чувство, что он либо в дымину пьян, либо под наркотой. Комната раскачивалась перед глазами, и сильно тошнило.
Он открыл рот и попытался пошевелить челюстью, но затылок пронизала острая боль.
Он поднял глаза.
– Да вашу мать… это вы? Не может быть…
Один из силуэтов спокойно его обошел и встал сзади, и он сразу понял, зачем: обеими руками тот держал железный ломик.
В следующий миг ломик с такой силой опустился ему на голову, что он мгновенно провалился в полную темноту.
56
Он открыл глаза, перед ними все плыло и качалось.
Повернув голову, он увидел себя в зеркале у входа: голышом привязан к стулу, а рот заклеен коричневой упаковочной лентой. Икры ног связаны, а ступни опущены в ведро, прикрепленное той же упаковочной лентой к поперечной перекладине стула. Точно так же закреплены руки за спинкой.
Зрение мутилось от какой-то жидкости, стекавшей по лицу. От нее щипало глаза и текли слезы.
Он сглотнул.
И сразу почувствовал запах, идущий от ведра. Ступни не в воде, и не вода текла по лицу.
Сердце вдруг сжалось от ужаса.
Бензин.
Какого черта…
Но ведь это же просто шутка, розыгрыш, его просто хотят напугать…
Когда же они вернулись и вылили остатки бензина на пол, до него дошло, что они собираются сделать. Ну что за хрень! Фредерик задергался на стуле, но они, видимо, примотали его целым рулоном упаковочной ленты. Он еле мог пошевелиться.
– М-м-м-м-м-м, – рычал он заклеенным ртом.
Это означало: «Прекратите, идиоты!» Но паршивцы только лыбились. Он точно знал, что если его освободят, он им такого задаст… Будет очень больно… Очень.
Ирен затормозила на краю просторной площадки и увидела множество людских силуэтов в освещенном огнем пространстве вокруг огромного костра. В костре потрескивали ветки и хворост, и к небу взвивались тучи искр. Кто-то смеялся, кто-то пел, тут и там бегали ребятишки. А кто-то размахивал горящими головешками, – совсем как на шабаше ку-клукс-клана в Алабаме в шестидесятые годы.
Ирен вылезла из машины и заметила в толпе Ангарда. Она сделала знак Мартену, и они вместе зашагали к Ангарду. Тот наблюдал за небольшой группой на другом краю площадки. Над ними был развернут транспарант «Торрес в отставку!», и вся компания явно выкрикивала какие-то лозунги, но услышать, что они кричат, в таком гвалте было невозможно. В ярком свете костра виднелись только их шевелящиеся губы.
Уже наступила полночь, на ясном небе высыпали звезды. Сервас подумал, что при других обстоятельствах это был бы замечательный праздник.
– Фредерик Розлан… – крикнула Ирен жандарму. – Вы знаете, где он живет?
– Конечно.
Ангард посмотрел на них, и глаза его расширились.
– А что случилось? Вы что-то обнаружили?
– Он ближайший в списке, – сказала Ирен.
– Ближайший… к чему?
– Ближайшая жертва. Ну? Где он живет?
Жандарм повернулся к домам, стоящим по ту сторону площадки, за группой с транспарантом.
– Тут, рядом. Вон, среди тех небольших домиков… А это еще что такое?
Они тоже увидели. Там, над домами, как над костром, взлетали снопы искр. Но это не были искры праздничного костра… Над одним из торговых павильонов теперь разгоралось зарево пожара. Огонь пульсировал, как неровно бьющееся сердце.
– Вызывайте пожарных! – крикнула Ирен Ангарду и помчалась через площадку.
На бегу она быстро взглянула на Серваса, и тот отозвался:
– Я с тобой!
Ирен бросилась в толпу, обогнула костер и прямиком понеслась на группу Уильяма Геррана, который ее увидел.
– Расступитесь! – кричала она. – Дайте пройти!
Сервас сначала подумал, что они откажутся повиноваться, но, поняв, что дело тут не в них, вся компания быстро расступилась перед Ирен, как Красное море перед Моисеем.
Она пробежала мимо низких каменных стенок, окружавших садики при небольших квадратных домах, какие тысячами строили после Второй мировой войны. Потом, держа телефон в руке, помчалась по переулку, где сквозь растрескавшийся асфальт пробивалась растительность.
Дом стоял третьим на улочке. Соседи уже собрались и держались на почтительном расстоянии. Из открытых окон вырывалось пламя, кверху поднимался крутящийся столб черного дыма. Едва они добежали до входа, как послышались сирены пожарных машин.
– Дьявол! – вскрикнула Ирен.
Толкнув заржавевшую калитку, она влетела в садик и тут же затормозила перед зияющей застекленной дверью. Сервас остановил ее, схватив за локоть. Внутри полыхал пожар. Пламя вырывалось отовсюду. Он загородился рукой от жара.
– Ты не сможешь войти, – сказал он.
– Но я уверена, что он там, в доме!
– Ты уже ничего не сможешь сделать, Ирен! В это пекло никак нельзя!
В переулок быстро въехала пожарная машина. Фары на мгновение ослепили их, и они загородились от вращающихся на крыше автомобиля фонарей, ярко освещавших фасады домов и собравшихся зевак. Пожарные в форме выскочили из машины и подбежали к ним. Двое из них уже подсоединяли наконечники к брандспойтам.
