Глава 4
Контрарны ли истинное и ложное?
Относительно четвертого следует рассмотреть такое положение: кажется, что истинное и ложное не контрарны. Ведь истинное и ложное противоположны как сущее и не-сущее, так как истинное есть то, что есть, как говорит Августин (Монологи, II, 5). Но сущее и не-сущее не противоположны контрарно. Следовательно, истинное и ложное не контрарны.
2. Кроме того, одно из контрарных не находится в другом. Но ложное есть в истинном, поскольку, как говорит Августин в книге «Монологов», трагик не был бы ложным Гектором, если бы не был истинным трагиком. Следовательно, истинное и ложное не контрарны.
3. Кроме того, в Боге нет какой-либо контрарности, ведь ничто не контрарно божественной субстанции, как говорит Августин (О граде божьем, XII, 2). Но Богу противоположна ложность, ведь в Писании (Иерем. 8, 5) идол называется ложным, согласно глоссе, «они держатся ложного», то есть идолов. Следовательно, истинное и ложное не контрарны.
Но против то, что говорит Философ во второй книге «Об истолковании», ведь он полагает ложное мнение контрарным истинному.
Отвечаю: следует сказать, что истинное и ложное противоположны как контрарные, а не как утверждение и отрицание, как некоторые говорили. Для ясности этого следует знать, что отрицание и не полагает нечто, и не определяет себе некоторого субъекта. И поэтому можно сказать это о сущем и несущем, как, например, «не сидящий», «не видящий». Лишенность же не полагает нечто, но определяет себе субъект. Ведь отрицание существует в субъекте, как говорится в четвертой книге «Метафизики» (1004а 10), так «слепой» говорится о том, кому по природе надлежит видеть. Контрарное же и полагает нечто, и определяет субъект, ведь черное есть некий вид цвета. Ложность же полагает нечто. Ведь есть ложное, как говорит Философ в четвертой книге «Метафизики» (1011b 26), из того, что сказывается или кажется нечто сущее не-сущим или не-сущее – сущим. И, как истинное полагает соответствующее восприятие вещи, так ложное – не соответствующее восприятие вещи. Поэтому ясно, что истинное и ложное – контрарны.
1. Таким образом, относительно первого следует сказать: то, что есть в вещах, есть истина вещи, но то, что есть так, как оно схвачено, есть истина интеллекта, в котором истина существует первичным образом. Поэтому и ложное есть то, что не есть так, как оно схвачено. Схватывание же сущего и не-сущего не контрарны, как доказывает Философ во второй книге «Об истолковании» (25b 33), – что такое мнение, «благое есть благое», контрарно мнению, что «благое не есть благое».
2. Относительно второго следует сказать, что ложное основывается в контрарном ему истинном, но не так, как злое в контрарном ему благом, а как в том, что является его субъектом. И это поэтому случается и в том и в другом, поскольку истинное и благое суть наиболее общие понятия и обращаются с сущим, поэтому, как всякая лишенность основывается в субъекте, который есть сущее, так всякое злое основывается в некотором благом и всякое ложное – в некотором истинном.
3. Относительно третьего следует сказать: поскольку контрарное и противоположное относительно того же самого по природе появляется привативным образом, поэтому не существует чего-либо контрарного относительно Бога, рассматриваемого самого по себе, и не относительно понятия Его благости, и не относительно понятия Его истинности, поскольку в Его интеллекте не может быть какой-либо ложности. Но в нашем схватывании Он имеет нечто контрарное, ведь истинному мнению о Нем контрарно ложное мнение. И так ложные идолы зовутся противоположными божественной истине, коль скоро ложное мнение об идолах контрарно истинному мнению о единстве Бога.
Вопрос 19
О божественной воле
Вопрос 19 состоит из 12 глав: (1) «Есть ли в Боге воля?», (2) «Волит ли Бог иное, чем он Сам?», (3) «Волит ли Бог все с необходимостью?», (4) «Является ли воля Бога причиной вещей?», (5) «Следует ли приписывать божественной воле какую-либо причину?», (6) «Всегда ли исполняется божественная воля?», (7) «Является ли божественная воля изменяемой?», (8) «Придает ли божественная воля необходимость желаемым вещам?», (9) «Есть ли в Боге воля ко злому?», (10) «Обладает ли Бог свободным произволением (liberum arbitrium)?», (11) «Следует ли различать в Боге волю относительно знака (utrum sit distinguenda in deo voluntas signi)?», (12) «Надлежащим ли образом полагают пять знаков относительно божественной воли (запрещение, предписание, совет, действие и позволение)?». Из этих тем мы выбрали две, наиболее парадоксальные: как соотносится свободная воля Бога с необходимостью и как сочетается необходимость, которая придается Богом сотворенным вещам, со случайностью и свободной волей в них.
Глава 3
Волит ли Бог с необходимостью все, что Он волит?
1. Кажется, что все, что Бог волит, Он волит с необходимостью. Ведь все, что волит Бог, Он волит от вечности, иначе его воля была бы изменяемой. Следовательно, все, что Он волит, Он волит с необходимостью.
2. Кроме того, Бог волит иное, чем Он, коль скоро Он волит свою благость. Но Бог волит свою благость с необходимостью. Следовательно, Он волит с необходимостью нечто иное, чем Он Сам.
3. Кроме того, нечто естественным образом существующее от Бога, является необходимым, поскольку Бог Сам по Себе – необходимое бытие и начало всякой необходимости, как было показано выше (q. 2, a. 3). Но для Него естественно волить то, что Он волит, поскольку в Боге не может быть ничего, противоречащего естеству, как говорится в пятой книге «Метафизики» (Аристотеля, 1015b 15.). Следовательно, то что Бог волит, Он волит с необходимостью.
4. Кроме того, положение «существует не необходимым образом» равнозначно «может и не существовать». Следовательно, если не является необходимым, чтобы Бог волил нечто из того, что Он волит, то возможно, чтобы Он не волил этого; и возможно, чтобы Он волил то, чего Он не волит. Следовательно, божественная воля может осуществляться так или иначе по отношению к тому и другому, и, таким образом, она несовершенна, поскольку все, что может осуществляться так или иначе, несовершенно и изменяемо.
5. Кроме того, тот, кто относится к тому и другому равным образом, не действует, если не склоняется чем-либо к одному из них, как говорит Комментатор в комментарии ко второй книге «Физики». Следовательно, если воля Бога в чем-либо относится к тому и другому равным образом, то следует, чтобы Он определялся к действию чем-либо другим и, таким образом, имел бы некоторую более первичную причину.
Комментатор – Фома Аквинский называет Аристотеля просто Философом, а Комментатором – Абу ал-Валида Ибн-Рушда, в латинской традиции Аверроеса (ок. 1126 – ок. 1198), выдающегося философа, врача и ученого, родом из Кордовы, бывшего судьей в Севилье и придворным врачом у султана Марокко. Аверроесу принадлежит множество комментариев к Аристотелю, причем многие сочинения прокомментированы трижды: имеются большие, средние и малые комментарии, высоко ценимые Фомой Аквинским. Так, он использует концепцию Аверроеса о единичности субстанциальных форм, т. е. дающих вещи бытие в отличие от привходящих, акцидентальных форм, дающих определенное качество, например цвет. Вместе с тем Фома полемизирует со многими идеями Аверроеса и его последователей, латинских аверроистов, не всегда различая идеи собственно Аверроеса и аверроистов. В соответствии с Аристотелем Аверроес считал философскую деятельность, разумное созерцание истины, наивысшим блаженством, доступным, однако, немногим людям. Остальные делятся на тех, кто способен приблизиться к истине благодаря риторическим аргументам, и тех, кто может воспринимать вероятностные суждения. Поэтому то, что считается истинным для философов, непригодно для остальных людей, созерцающих истину в образной форме. В этом коренится теория двойной истины, с которой полемизировал Фома Аквинский. Также он полемизирует с концепцией, утверждающей, что разум людей сущностно един и получает отличия только в земной жизни, в соединении с телом, а после смерти сливается в единый разум.
