1. Итак, относительно первого следует сказать, что это разделение Иеронима относится к различию актов, но не к различию способностей. Различные же акты могут относиться к одной способности.
2. Относительно второго следует сказать, что, схожим образом, противоположность чувственности и синдересиса относится к противоположности актов, но не различных видов одного рода.
3. Относительно третьего следует сказать, что такого рода неизменные понятия суть первые начала исполнимого, относительно которых не случается ошибаться, и они атрибутируются разуму как способности и синдересису как навыку. Поэтому мы естественно судим посредством того и другого, то есть и разума, и син-дересиса.
Глава 13
Является ли совесть способностью?
1. Кажется, что совесть есть некоторая способность. Ведь Ориген говорит (в Комментарии на Послание к Римлянам, 2, 15), что совесть есть совершенствующий дух и общий педагог души, посредством которого она отделяется от злого и прилепляется к благому. Но духом в душе называют какую-либо способность или сам ум, согласно следующему из Ефес. (4, 23): «Вы обновляетесь духом ума вашего», или само воображение, поэтому и воображающее зрение называется духовным, что ясно из Августина (двенадцатая книга «Комментария на Книгу Бытия», 12, 7). Следовательно, совесть есть некоторая способность.
2. Кроме того, ничто не является носителем греха, кроме способности души. Но совесть есть носитель греха, ведь говорится в послании к Титу (1, 15) о неких, что осквернены их ум и совесть. Следовательно, кажется, что совесть является способностью.
3. Кроме того, необходимо, чтобы совесть была или актом, или навыком, или способностью. Но она не акт, поскольку не всегда остается в человеке. И не навык, ведь тогда бы совесть была не одна, но множественная, ведь мы направляемся к тому, что должно быть сделано посредством многих познавательных навыков. Следовательно, совесть является способностью.
Но против: совесть может быть отвергнута, но способность – нет. Следовательно, совесть не является способностью.
Отвечаю: следует сказать, что совесть, собственно говоря, является не способностью, но актом. И это явствует как из смысла имени, так и из того, что атрибутируется совести согласно общему употреблению речи. Ведь совесть, согласно собственному значению слова, привносит подчинение познания чему-либо, ибо «совестью» называется «ве́дение вместе с другим». Приложение же познания к чему-либо происходит посредством некоторого акта. Поэтому из этого смысла имени явствует, что совесть есть акт. То же самое очевидно из того, что атрибутируется совести. Говорится же, что совесть свидетельствует, связывает или побуждает и даже обвиняет, или терзает, или удерживает. И все это влечет за собой приложение какого-либо нашего познания или науки к тому, что мы делаем. Приложение же это бывает тройственным. Одним образом, согласно которому мы пересматриваем то, что мы сделали или не сделали, согласно следующему (Еккл. 7, 22): «Знает совесть твоя, что ты часто хулил других», и согласно этому говорится, что совесть свидетельствует. Другим способом прилагается согласно тому, что мы судим посредством нашей совести, надлежит ли что-то делать или нет, и согласно этому говорится, что совесть побуждает или связывает. Третьим способом прилагается согласно тому, что посредством совести мы судим о том, что нечто совершенное совершено хорошо или нехорошо, и согласно этому говорится, что совесть извиняет, или обвиняет, или терзает. Итак, ясно, что все это влечет за собой актуальное приложение познания к тому, что мы делаем. Поэтому, собственно говоря, совесть называют актом. Поскольку, однако, навык есть начало акта, то иногда имя совести атрибутируется первому природному навыку, то есть синдересису: так, Иероним в глоссе на Иезекииля (1, 6) называет совесть синдересисом, и Василий (Гомилии на начало Притч, 31) – природным судящим, и Дамаскин (Точное изложение православной веры, 4, 22) говорит, что она есть закон нашего интеллекта. Ведь по обыкновению причина и действие именуются друг от друга.
Василий Великий (ок. 330–379), церковный деятель и богослов, архиепископ Кесарии Каппадокийской. Принимал активное участие в антиарианской полемике, большую популярность получили его «Беседы на Шестоднев», обращенные к простой аудитории.
1. Относительно первого, следовательно, надлежит сказать, что совесть называется духом, согласно тому что слово «дух» используется вместо «ум», поскольку он есть некоторый синоним ума.
2. Относительно второго следует сказать: говорится, что в совести есть осквернение не как в субъекте, но как познанное в познании, то есть поскольку некто знает, что он осквернен.
3. Относительно третьего следует сказать, что акт, даже если он не всегда остается в себе, однако всегда остается в своей причине, которая есть способность и навык. Навыки же, из которых формируется совесть, даже если их много, все же имеют причиной одно первое, а именно навык первых начал, который называется синдересис. Поэтому этот навык иногда особо называется совестью, как выше было сказано.
Вопрос 82
О воле
Вопрос о воле состоит из пяти тем: (1) Желает ли воля чего-либо по необходимости? (2) Все ли она желает по необходимости? (3) Более ли она значительная способность, чем интеллект? (4) Приводит ли воля в движение интеллект? (5). Отлична ли воля в отношении вожделеющей и гневной частей? Мы приводим первые две главы, где рассматривается одна из самых сложных проблем томистской философии – проблема свободы воли (обсуждение этой проблемы началось еще в вопросах 19 (а. 8) и 22 (а. 4) и продолжается в следующем вопросе 83, о свободном произволении). По Писанию, человек создан по образу и подобию Бога, а это, согласно Фоме Аквинскому, означает, что он наделен разумом и свободой воли. Однако утвердить такую позицию непросто, ведь этой свободе противоречит как то жалкое состояние, в котором находится человек, подчиненный множеству материальных обстоятельств, так и божественное предвидение, благодать и непреложное стремление человека к Богу. В то время как многие мыслители, жившие и до Фомы Аквинского, и после него (наиболее яркие примеры – Лютер и Гоббс) отвергали свободу воли вообще, или существенно ограничивали ее, или признавали неразрешимую парадоксальность соотношения свободы воли и благодати, Фома Аквинский последовательно утверждает эту свободу как необходимую основу человеческой личности, совершающей этические действия.
Глава 1
Желает ли воля чего-либо по необходимости?
1. Кажется, что воля ничего не желает по необходимости. Ведь говорит Августин в пятой книге «О граде Божием», что если нечто необходимо, то оно не добровольно. Но все то, что воля желает, она желает добровольно. Следовательно, ничто из того, что желает воля, не есть желаемое по необходимости.
2. Кроме того, согласно Философу, силы, относящиеся к разуму, направлены на противоположности (Аристотель. Метафизика. 1046b 5). Но воля есть сила, относящаяся к разуму, поскольку, как говорится в третьей книге «О душе» (Аристотеля, 432b 5), «воля находится в разуме». Следовательно, воля относится к противоположностям и ни к чему не определена по необходимости.
